У женщин один принцип: любить нельзя использовать. А где ставить запятую — они сами решают (с)
Бета: bezjalosny_fossy
Пейринг: Бьякуя/Хисана, Урахара/Йоруичи, Сенбонзакура/Содэ но Шираюки *не убивайте аффтара, он сам))))*
Жанр: драма/экшн
Диклаймер: всех героев придумал Кубо, остальное – плод моей больной фантазии
Саммари: Когда весь мир (вернее — все миры) против вас двоих, остается одно — любить
Комментарии: действия фика — AU по отношению к филлерам о восстании занпакто. Возможен ООС героев.
Благодарности:
Дорогой Чероки Иче за желание сотрудничать и помощь в поиске обоснуев
Милой Pixie. за веру в меня :-*
И конечно же моей несравненной бете за качественный и очень душевный таппинг. Спасибо, дорогая, без тебя этот фик был ООСнее и безобоснуйнее
Размер: макси
Статус: не закончен
По-прежнему посвящается Пикси ))))
Пролог
Бьется, выскальзывая из рук, банка. Бьется — среди осколков — золотая рыбка. Бьется в голове одинокое: «Кто я?».
«Ты ненормальная», — сказал Йокиро, уходя навсегда.
«Нет, ты точно с приветом», — зло бросила вечно добрая Юми, в очередной раз проиграв ее депрессии.
Девушка кутается в пальто и жалеет рыбку. Но больше — себя: снова одна.
Холодно. Бесцветно. Солнце каждый день вычеркивает себя из истории этого города. Даже листопад нынче серый. Деревья тоже тоскуют, а цвет осени — оттенки их чувств. Только сны еще разноцветные. И замершее на фотографиях лето. Всеравношность — страшнее смерти.
Она переступает через осколки и умирающую рыбку, бредет по улице, пряча в потайные карманы души досаду и горечь. Ей ведь все равно… Это лучшая пилюля от постоянной тревоги. По ночам есть принц. А днем — ни друзей, ни парня. А в голове — дребедень и софистика: разве двое меньше одного, или один больше двух? Ценность потерь. Значимость приобретений. Иллюзия вместо реальности. Сон вместо любви…
Пусто… Хочется пропеть это слово по нотам. Звуки бы заполнили мир… Интересно, нормально ли прийти к психиатру и сказать: «Доктор, когда я защищаю дорогого мне призрака, у меня вырастают крылья. Ну, знаете, большие такие, светящиеся»?.. Вот-вот. Самой смешно. До слез.
В аниме это всегда так красиво. Там можно. И в кино про супергероев — можно. А в жизни, оказывается, нельзя.
Земля отомстит, если человек вздумает оторваться от нее. Притянет и ткнет в действительность. Например, в вывеску «Банкрот» на фотосалоне, где ты работаешь. И разобьет твое лекарство от тоски…
Задевает ногой горку листьев: даже шелест у этой листвы одноцветный.
Как теперь быть с работой? Сбережений немного, но если не тратить их на золотых рыбок, на пару месяцев хватит. Непривычно думать о деньгах. Наверное, так и взрослеют…
У двери квартиры ее встречает кошка. Та самая, черная, что уже несколько месяцев бесцеремонно заглядывает в ее жизнь. Раньше она ограничивалась окном, а сейчас — так и норовит в гости. Хисана не возражает, пропускает внутрь — кошки к добру.
Гостья внимательно следит за тем, как хозяйка вешает пальто. И слушает Хисанины извинения: «Прости, еды нет. Совсем».
— Да ладно, — говорит кошка, и Хисана медленно сползает по стене. На ощупь, чтобы не видеть это странное создание, ищет телефон. Натыкается на руку — теплую, человеческую. Поднимает голову — над ней склоняется красивая обнаженная женщина. Это последнее, что Хисана осознает реально, потом — благостные объятия небытия.
— … Ангел пробудился! — Джордж Хендрикс так давно ждал этих слов. И сейчас его синие глаза хищно поблескивают: дичь попала в его силки.
— Спасибо, Томоко. Центр не зря поручил это дело тебе… Я доложу начальству о твоем усердии.
В трубке — горечь смеха:
— Зачем? Я ведь делаю это не за вознаграждение. Ты так и не понял…
Не понял, потому что уже досадует на затянувшийся разговор: нужно скорее звонить в аэропорт, заказывать билеты в Японию.
— Глупый… — констатирует собеседница и первой бросает трубку.
И он облегченно выдыхает:
— Ну, наконец… — и вызывает секретаря: — Эшли, вы, кажется, на днях хотели суши? Радуйтесь — мы летим на их родину: заказывайте билеты!
Глава 1. Запах тайны
Тайны, обычно, пыльные. Или кровавые. Иногда — хрупкие, с болезненным ароматом засушенного между страницами цветка. Еще бывают неразгаданные, мучающие. Они прячутся в молчании книг. Но их всегда можно распознать по запаху. Книги источают запах тайн, и он привлекает людей, как цветущий луг — пчел. А книги молчат и благоухают тайнами. И помнят. Стареют, рвутся, горят и возрождаются из пепла. Им нельзя умирать — они ответственны за память.
На охоту за тайнами люди ходят ночью. И лучше всего ловить секреты в обиталище книг. Он всегда волнуется, переступая порог библиотеки. Вот и сегодня — замирает у бесконечных полок: у него сложные отношения с книгами.
Дедушка Гинрей делил книги на нужные и неважные.
— Подрастешь, прочтешь «Кодзики» 1, — говорил он, пряча сборник мифов на самую дальнюю полку. — А сейчас тебе куда больше подобает читать «Энгисики» 2 .
Однако обязательная книга была постылой, а спрятанная — манила к себе чудесным ароматом волшебства. И мальчику казалось: стоит взять ее — и, стирая эту реальность, раскинется удивительный сказочный мир, польется неторопливая древняя легенда, зазвучит героическая песнь…
Дезориентировать учителя по каллиграфии несложно: ах — и тушь проливается на новое кимоно сэнсэя. И пока тот кричит и причитает — вот же павлин! — можно убежать. Бьякуя довольно улыбается, ведь его шунпо самое быстрое после дедушкиного. Но дедушки сейчас нет… Свобода!.. Особенно весело оттачивать технику «мгновенного шага», досаждая слугам: они так смешно всплескивают руками, когда отпрыск великого клана исчезает прямо на глазах… И только звонкий мальчишеский смех рассыпается серебряной пылью…
Когда прислуга добирается до библиотеки, нарушителя спокойствия там уже нет. И только ветер, колыхнувший одежду, — знак того, что юный проказник проносится мимо…
Желанная книга — подмышкой. И он знает, где может спокойно прочесть ее. В каждом богатом имении есть такие особые комнаты, комнаты-старьевщицы. С полинявшими ширмами, погнутыми бронзовыми кувшинами, разбитыми хибати 3, поломанными амадо 4 , полуистлевшими хатами 5 . Почему люди не выбрасывают старые вещи? Может, потому, что они помогают помнить. Такие помещения часто облюбовывают дзасики-вараси 6 . Здесь страшно и весело. Прячущаяся за паутинными занавесями тайна будоражит кровь. Так и кажется: упадет к ногам сломанный веер, и мелькнет в дрожащем мареве лета юрэй 7 — неизбежный спутник богатства и власти.
Мальчик складывает руки, кланяется и просит духов проявить милосердие и не пугать:
— На Обон я обязательно принесу вам красных бобов, — обещает он. И во вздохах притаившегося здесь шалуна-ветерка ему слышится шепот одобрения. Ободренный, он забирается на ворох циновок, устраивается поудобнее, сминая и пачкая нарядные лиловые одежды. Открывает книгу, и через мгновение строчки и иероглифы исчезают — через пространство и время он несется прямо в мир Великих Ками.
Звенит, завораживая, старинное предание, наполняя душу восторгом и священным трепетом. Боги любят — создаются миры, ссорятся — и погибает жизнь. Он даже зажмуривается, ибо сыплются искры от распри Аматэрасу 8 и Сусаноо 9 . А потом — негодует. Ведь крылатая богиня солнца 10 прячется в гроте, испугавшись выходок своего буйного брата. И Вселенную окутывает мрак. И леденит кровь вой разбушевавшихся демонов: «… тут голоса множества злых богов, как летние мухи жужжанием все наполнили, всюду беды произошли»…
— Вот ты где, — возмущенный голос дедушки Гинрея вырывает мальчика из объятий сказки. Конечно же, вернувшийся дед без труда находит нарушителя — ведь Бьякуя еще плохо скрывает свою рейацу. Мальчишка вскакивает и испуганно отряхивает одежду: этот тихий строгий дедушкин голос — предвестник бури.
— Дай сюда эту книгу. — Мальчик безропотно повинуется. — Это она помешала тебе заниматься?
— Д-да, — признается Бьякуя.
Дедушка не кричит: разве можно повышать голос на того, кем ты должен гордиться? Но разочарование в его глазах — больнее оскорблений.
— Раз так, значит, я ее накажу, — произносит Гинрей и вырывает страницы с полюбившейся легендой. Миг — и белыми мотыльками к ногам Бьякуи летят обрывки сказки…
Дедушка поворачивается и уходит. За ним следует довольный сэнсэй.
А Бьякуя остается наедине с раненной книгой, не смея пожалеть или заплакать…
Конечно, потом он прочел «Кодзики» от корки до корки. Но никогда больше строчки не оживали перед ним — боги не торопились прощать… Поэтому он четко знает, сколько должно быть чайных чашек на столе, когда приезжает в гости незамужняя тетушка Сайюри. Он никогда не ошибается в том, как рассаживать родичей во время празднеств и помнит, к кому через какой постфикс обращаться. Разбуженный ночью, он без запинки процитирует все пункты устава Готей 13. Но он понятия не имеет, о чем разговаривать с книгами… Вольными. Ничьими. Горделивыми.
Вот и сейчас — будто он все тот же мальчишка — его охватывает трепет при виде тысяч непрочитанных книг: здесь, в библиотеке Сейрейтея их ни на одну шинигамскую жизнь. Чуть вздрагивающими пальцами Кучики касается корешков, просительно ласкает: «Пожалуйста». Библиотечный каталог — карта без неоткрытых земель. А ему так нужно узнать, откуда у людей крылья?
— Молчат, да?
Бьякуя вздрагивает: занятый уговорами книг, он не замечает, как некто подкрадывается к нему, хлюпая по лужам его растерянности. Оборачивается и поднимает чочин, чтобы лучше разглядеть потревожившего его. Маленький, сгорбленный, серый, не человек — тень. В невообразимой мешковатой хламиде. В его голосе — пыль, а в глазах — пепел воспоминаний. И, кажется, совсем не смущен тем, что его пристально рассматривают.
— Я здешний хранитель, — незнакомец возвращает изучающий взгляд. — Могу ли я вам чем-то служить, господин Кучики?
Что здесь делает этот человек, у него же совершенно нет рейацу? И от одного его вида накатывает неконтролируемое омерзение. Это помогает вернуться и, смерив наглеца (это убожество даже не поклонилось!) презрительным взглядом, холодно проговорить:
— Я никогда раньше тебя здесь не видел.
— Вы просто не замечали меня, — отвечает тот, испытывающе и без страха глядя на Бьякую. — Таких, как я, никто не замечает. Зато Хаиро всех видит, — хитрый взгляд из-под густых бровей: — Вот вы, например, ищете нечто важное. Вы не хотите, чтобы об этом узнал кто-то еще. Исподволь наводите справки. Так ведь, Кучики-сама?
Крысёныш. Рука сама тянется к Сенбонзакуре. Но тут — оживают книги: они волнуются, шепчут, шикают: «Не оскверни. Не смей». Стоит ошарашенный: книги и впрямь заговорили, или он сходит с ума? Оглядывается по сторонам. Но лишь неровный отсвет фонаря змеится белой лентой иттан-момэна 11.
Хранитель самодовольно ухмыляется. Потом, будто мгновенно потеряв интерес, переводит взгляд на книжные полки: благодарит. Продолжает спокойно, и даже с некоторым осознанием своего превосходства — словно, маг, заклинающий книги:
— Почему никто никогда не слушает Хаиро? Почему все хотят его убить? Хаиро никому не желает плохого, — жалуется он своим бумажным собеседникам. Бьякуя начинает закипать: что за спектакль?! — Люди просто боятся Хаиро. И книг они тоже боятся. Люди вырывают книгам языки и стирают им память.
Бьякуя бережно ставит фонарь и, одарив библиотекаря взглядом, от которого тот испуганно вживается в стеллаж, произносит обманчиво-ласково:
— Что за представление ты устроил? Ты знаешь, какая информация мне нужна! Отвечай, где ее найти!?
— А нельзя ли повежливее, — испуганно отвечает тот. Бьякуя отступает на шаг, и Хранитель вздыхает свободнее. Затем, хмыкнув, продолжает как ни в чем не бывало:
— Информация стоит дорого, господин Кучики. А вы же не станете марать руки, добывая ее иным способом?
Взгляд Бьякуи красноречиво говорит: не стану.
— Хотя стоило бы, наверно, показать тебе, ничтожество, что случается с негодяями, вознамерившимися напасть на аристократа! — загнав свое негодование поглубже, холодно говорит Кучики.
— Угрозы, как и крик, признак слабости, — хранитель поднимается и расставляет упавшие книги. — Но раз вы так хотите знать, — а я всегда ценил в людях тягу к знаниям — я вам скажу: то, что вас интересует, есть у Хранителей Памяти. Говорят, они слуги самого Микуратанано-но ками 12. Ходят легенды, что они пишут Великие Книги Жизни, в которых — вся история подлунного мира. В Зале Воспоминаний, где лежат эти книги, всегда звучит Песнь Сердец… Наверняка, там есть записи и о Крылатых …
Голос шелестит, обволакивает, завораживает. В воздухе пахнет древней тайной. И уже все равно, что кто-то посторонний прочел то, что спрятано глубоко в душе.
— Хранители Памяти?.. — эхом повторят Бьякуя, чувствуя, как сердце пропускает удары. — Ты знаешь, как их найти?? Я заплачу любую цену.
Библиотекарь хрипло смеется.
— Даже если и знаю, вам все равно не попасть туда.
— Почему?
— Мир Великих Ками закрыт для богов смерти. Вы для них — лишь обслуга. Только избранные Крылатыми Хранительницами шинигами могут попасть туда.
— Избранные… Крылатыми… — библиотека исчезает во всполохе воспоминания: перед глазами трепещут ее крылья… И, мысленно улыбнувшись, он произносит: — Я везучий.
— Это еще не все. Чтобы увидеть Хранителей, нужно пройти Пустыню Смирения, Грот Страха и Зал Воспоминаний. И получить три раны — гордости, тела, души.
— На полпути не сворачивают.
— Вижу, вы упрямы, — ухмыляется Хаиро. — И бесстрашны. Что ж, это заслуживает поощрения. Встретимся завтра, в лесу, на границе ваших владений. — Библиотекарь отступает в темноту и бросает оттуда вместо прощанья: — И на будущее — не бросайтесь словами. Мрак хищен и в сговоре с коварством. И однажды у вас действительно могут потребовать любую цену, — говорит и исчезает, будто он — дух книг: ни шороха шагов, ни шелеста одежд… Только сладковато-горький запах тайны…
Лес просыпается и приветствует солнце птичьим щебетом. Умывается росой и журчанием ручья. Обтирается полотенцем зари. И становится золотисто-алым. Осень в этом году щедра на краски и скупа на дожди. Лес рад молодому шинигами, который, щурясь, любуется небесными переливами. Лазурь и пурпур, золото и киноварь. Ярко, но ничуть не вульгарно. У природы удивительное чувство меры. Лес любит странников, и поэтому ластится к ногам мужчины тропинкой, устеленной пестрым ковром опавшей листвы. Лесу тоже нравится шепот тайн и их запах. Лес знает: тайны пахнут перезрелым солнцем.
— Вы правильно сделали, что оставили дома кенсейкан и хаори, — голос книжного стража едва слышен в ликующей песне леса. Он опять подходит неслышно. Даже такой опытный воин, как капитан Кучики не успевает среагировать. — Хранители — очень странные люди.
— Расскажите мне о них побольше, — вежливо просит Бьякуя после ответного приветствия. И рассматривает собеседника. Сегодня его лицо скрыто широкой конусообразной шляпой, а фигура — спрятана под длинным темным плащом. Но пальцы на сучковатом посохе — довольно молодые. И вовсе не скрюченные, как казалось вчера.
— Я сам знаю о них лишь то, что поведал мне когда-то мой сэнсэй. Он сказал, что шинигами общались с Хранителями, но всегда завидовали им. И вот более двух тысяч лет назад кто-то из старейшин Совета 46 приказал изъять все сведения о Крылатых и Хранителях из сейрейтейских книг. Этому приказу должны были подчиниться даже Великие кланы. От этого человека и его сообщников не осталось даже имен : Хранители в долгу не остались — они стерли записи об этих заносчивых шинигами, и те сгинули в бездне забвения.
— Записи в Книгах Жизни? — ежится от догадки Бьякуя.
— Да, поэтому будьте с ними поосторожнее, господин Кучики. И еще, по пути будут встречаться разные люди, и не только люди — не удивляйтесь. Будьте спокойны и вежливы. Там за каждой кочкой — подвох и испытание.
— Спасибо за советы.
И путешественники отправляются в путь.
— Кстати, вы знаете, что наше странствие может растянуться на неделю? — хитровато поглядывает библиотекарь.
— Я учел это, — сообщает его спутник. — Сегодня утром отправил Ямамото-сотайчо бабочку с сообщением, что должен отбыть в поместье своей заболевшей родственницы.
— О, я вижу, вы настроены очень решительно, если готовы лгать начальству! — недобро усмехается Хаиро.
Бьякуя краснеет и опускает глаза.
Вот же подонок! Знает, куда бить!
Дальше идут в молчании.
К концу второго дня они достигли окраины леса: впереди — небольшое взгорье. А оттуда — если повезет — можно увидеть и Храм Семи Ветров…
— Прошу меня извинить, но здесь я вынужден вас покинуть, — складывается в почтении Хаиро. — Дальше мне нельзя… — И перед тем, как растворятся в вечерних сумерках, напоминает: — Запаситесь водой.
Оставшись один, Бьякуя разводит костер, и, напившись чаю из собранных по дороге душистых трав, откидывается на ворох листьев. Впивается взглядом в небосвод: звезды поют и ткут замысловатые узоры.
И, уже засыпая, понимает: тайна пахнет космосом.
Взбирается на пригорок и … радость рассыпается в прах: Пустыня Смирения — без края. И до самого горизонта — ни намека на строения. И уныние касается сердца, ведь покорность — сраженье с собой. Тяжелый вздох — и решимость падает наземь.
— Ты так просто сдаешься? — его снова приводит в замешательство незнакомый голос. Тот, кого он принял за каменное изваяние, оказывается живым.
Достаточно, чтобы дерзко вскинуть голову и сказать:
— Я никогда не сдаюсь…
— Я не знаю кто ты, и зачем пришел в наши края, — не отводя взора от линии горизонта и не оборачиваясь в сторону Бьякуи, продолжает человек-статуя. — Но я — Смотрящий Вдаль, я стою здесь не одну тысячу лет, и помню времена, когда эти небеса рассекали Крылатые.
— Ты видел их? — немного завидует Кучики.
— Я дорого плачу за это. Они оставили мне только голос. Я — камень, умеющий говорить.
— Они настолько бессердечны? — ужасается шинигами.
— Не более чем ты… — Этот каменный насмехается?! — Не спеши судить других, ибо никто не без греха, — грохочет каменный страж. — Знай: не всех можно ровнять по себе. Крылатые — другие. Они выше человеческих законов и вольные, как птицы.
— Я должен разгадать их тайну…
— Удачи, — говорит Смотрящий Вдаль. — В нескольких тё 13 справа найдешь тропинку, по ней легко спустишься вниз. И береги воду, ведь говорят, что пересечь эту пустыню можно только на крыльях.
— Спасибо тебе. И скажи, чем ты прогневил Крылатых? Не тем же, что просто увидел их?
— Я сделал неправильный выбор. Это единственное, чего они не прощают.
Разве может быть в конце октября такая жара? Солнце просто сходит с ума. Оно сговорилось с песком — идти совершенно невозможно: поверхность обжигает сквозь прочные подошвы варадзи. А он сам, должно быть, скоро превратится в песочного монстра. Говорят, такие водятся в Уэко Мундо.
— Пить… — Вот, уже звуковые галлюцинации. Осталось увидеть мираж – и будет весь набор пустынных красот.
— Воды… — Не может же бархан разговаривать?
И правда — какого-то старца занесло песком, одна голова торчит. Раскапывает, помогает сесть, подносит к губам кожаную фляжку с водой и … жадно считает глотки…
— Благодарю тебя, добрый человек, — шепчет несчастный сухими, как здешняя почва, губами. — Я у тебя в долгу…
— Не стоит, — чинно отвечает Бьякуя.
— Еще как стоит, — оживает старик. — Ты ведь идешь в Храм Семи Ветров… Впрочем, здесь больше некуда идти… — и, встретив понимание и интерес в глазах собеседника, продолжает: — Хранители не подпускают чужаков, они морочат им голову. Что, ты думаешь, эта пустыня? — Глаза Бьякуи широко распахиваются. — Всего лишь качественный оптический обман, иллюзия… Если не знать этого — можно ходить вечно. Смотри, — старец складывает руки лодочкой и, склонив голову, быстро нанизывает слова заклинания. Реальность взвивается, словно занавесь, играющая в догонялки с ветром, и исчезает. И перед изумленным Кучики — притихший лес и островерхие крыши храма.
Старик лукаво улыбается:
— Идем.
Бьякуя помогает своему новому попутчику встать, и они продолжают путь. Теперь идти куда веселее: цель так близка, что Кучики может слышать ее голос — молитв, усердия, воздержания. Чувствовать запах: дней, похожих друг на друга, как близнецы. Затаенного отчаяния. Одиночества.
— Я проведу тебя через потайной ход, — обещает старик, — там у меня есть знакомые. Они помогут тебе пройти дальше. Но учти — братья подозрительнее, чем сторожевые псы. Если тебя поймают — лучше умереть.
Бьякуи даже обидно:
— Я не всегда был странником, уж как-нибудь смогу за себя постоять, — крепче сжимает рукоять верной катаны.
— Кстати, эту шутку, — старик кивает на меч, — лучше спрятать где-нибудь здесь, в лесу. Храм сторожат драконы — у них нюх на людей с оружием.
— Вы серьезно? — Оставить занпакто — хуже, чем раздеться.
— Как знаешь, — пожимает плечами его спутник, но присаживается на камень, давая подумать. — Поспеши, после седьмого ветра в храм не пускают даже хранителей.
— Седьмого ветра? — удивляется Бьякуя. — Здесь считают ветры?
— Где-то считают время, а здесь — ветер. После седьмого появляются Крылатые. И никто не должен их видеть…
— Но мне нужно увидеть, — упрямится он. — И поговорить.
— Дурак, — произносит старик. — Ты умрешь раньше. Лучше спрячь меч вон в той расщелине и пошли.
Бьякуя подчиняется с неохотой.
Сразу за кромкой леса — замшелая стена, поросшая колючим кустарником. Старик прикасается к ней запястьем. Змейка-клеймо, почуяв камень, оживает. Ползет по выбоинам и трещинам, выписывая иероглиф. И перед ними открывается проход: глубокая тьма без надежды на свет. И путники ныряют в нее.
Этот старик, что, видит в темноте? Даже не спотыкается. А Бьякуя, вон, уже несколько раз чуть не падет. Ксо…
Открывают еще один проход, и оказываются в странной комнате: мрачные люди в кожаных передниках сидят у имитирующего стол пня и играют в го14. В огромном очаге ярко пылает огонь. По стенам развешены предметы, от одного вида которых леденеет кровь. Вошедших игроки окидывают недовольными недобрыми взглядами.
— Приветствую, — старик складывает пальцы в условном жесте. — Этот юноша нуждается в Поцелуе Солнечного Змея — ему нужно в святилище.
Солнечный Змей? Поцелуй? Он вспоминает клеймо на запястье старика и возражает:
— А без этих поцелуев, что, нельзя?
— Сам храм убьет тебя, если ты не сроднишься с ним. Солнечные Змеи — исконные сторожа храма, им символ на твоем теле — знак причастности, — поясняет старик.
— Да что ты его уговариваешь, — ухмыляется бельмастый верзила. — Да ты взгляни на него — он же неженка. Бьюсь об заклад — во время ритуала будет вопить, как девчонка.
И эти отбросы смеют насмехаться над ним! Так хочется проучить их, как следует. Но он здесь не затем. Поэтому, смерив наглеца взглядом, от которого ежатся даже старшие офицеры Готея, он откидывает рукав косоде, протягивает руку и говорит, чеканя слова:
— Давай проверим.
И лица стражей сразу становятся заинтересованными. Неужели эти оборванцы — Великие Хранители? Но в следующую секунду мысли выбивает из головы: заклинание — и его буквально приколачивает к стене. Незримые путы крепки — не дернуться. А потом выпускают змея. Крошечный дракончик знает свое дело: миг и — по коже змеится тонкая полоса живого огня. Кажется, что плавится не только тело, но и кости. Дыханье спирает… Сознание мутится… И случается странное: быстрый раздвоенный язычок змея касается выжженного знака — и по венам разливается неземное блаженство. Дракончик издает довольное урчание, заговорщицки косит рубиновым глазиком и — юркает в свою клетку.
— Вы видели — змей его действительно поцеловал! Вот это да! — доносится со всех сторон, и палачи склоняются перед жертвой: — Мы поможем тебе, господин.
До Святая Святых добираются без приключений, хотя его передают от проводника к проводнику, как эстафетную палочку. И чем глубже в храм — тем пышнее становятся одежды его сопровождающих, тем таинственнее лица. Последний проводник и вовсе прячет свои черты под маской.
Музыка… Она искрится, переливается, ласкает. Песнь Сердец, о которой рассказывал библиотекарь. Ею наполнен зал, где на бархатных ложементах покоятся книги. И конца этой комнате не видно. Но найти нужную несложно — книги зовут. У них есть голоса. Ее книгу он узнает по смеху. Серебристому. И такому живому.
Весна моя. Отрада моей души.
Трогает обложку — и Хисана оживает, как на кинохронике. Вот она — испуганная — в их первую встречу. Вот — смущенная и счастливая на их свадьбе. Вот — нежная и доверчивая в их спальне.
Река воспоминаний подхватывает и уносит… Времени нет. И боль в запястье, все еще беспокоившая его, совсем не ощущается… Подумать только: перевернуть несколько страниц — и поймаешь тайну.
Но… Музыка обрывается и испуганно замирает. Вспышка света заставляет закрыться рукой: от приятного полумрака — ни пятнышка.
Вокруг — люди. В устрашающих масках и золоченых одеяниях.
И шорох шепота: «Чужак… Чужак… Чужак…».
И липкий ужас сковывает тело.
— Хватайте его! — голос визгливый и неприятный. — Он осквернил нашу обитель.
Маски обступают его. Реакции и мысли парализует страх.
— Убить, убить, убить.
Кто бы мог подумать, что у одного слова столько оттенков.
— Нет, — перебивает тот же голос. Теперь в нем насмешка и презрение. — Смерть — слишком гуманна. И такие, как он, не боятся ее. Но есть то, чего боятся даже самые отважные смельчаки, — и, повернувшись к нему: — так ведь?
Хочется стать невидимкой. Провалиться сквозь землю. Проснуться… И главное — не слышать тех слов, которые уже угадало сердце…
Однако Хранитель не намерен замолкать:
— Все на свете боятся забвения, правда, Кучики Бьякуя?
Но тот оторопело молчит.
Жрец в несколько прыжков оказывается рядом и выхватывает книгу из безвольных пальцев.
— Мне достаточно провести рукой — и ее жизнь исчезнет. Навсегда. Никто никогда не вспомнит о ней. Исчезнут фотографии. А она — будет видеть сны о тебе, верить и ждать… А потом, когда вы окажетесь рядом, ты пройдешь мимо, не узнав, — и отчаяние сделает ее Пустой… Ну? Или же, — он вытягивает вперед руку, и к ней, как намагниченная, подлетает еще одна книга, увесистая, в дорогом переплете, — мне стереть историю Кучики, и ты превратишься в безвестного безымянного руконгайца, которому придется кровью и потом добывать хлеб насущный… А все забудут о Великом Клане. Но в твоем сердце останется эта женщина… А? Я сегодня добрый — выбирай…
Бьякуя в ужасе пятится. Прямо в руки Хранителей.
Главный, с визгливым голосом, смеется:
— Я добрый, и дам тебе время подумать — целую ночь. А утром ты скажешь мне, кого из них ты убьешь.
Нетерпеливый жест рукой — и стражники уводят нарушителя…
Тайна пахнет отчаянием…
______________________________________
1 Кодзики или Фурукотофуми (яп. 古事記 （こじき、ふることふみ）, «Записи о деяниях древности») — крупнейший памятник древнеяпонской литературы, один из первых письменных памятников. Трудно однозначно определить жанр этого произведения, представляющего собой пример синкретизма древней литературы. Это и свод мифов и легенд, и собрание древних песен, и историческая хроника. Согласно предисловию, японский сказитель Хиэда-но Арэ истолковал, а придворный О-но Ясумаро записал мифологический и героический эпос своего народа, пронизав его идеей непрерывности и божественного происхождения императорского рода. Работа над «Кодзики» была завершена в 712 г. — в годы правления императрицы Гэммэй.
2 Энгисики — свод обрядов периода Энги, написанный в 947 году и содержащий подробное изложение ритуальной части государственного синто — порядок проведения ритуалов, необходимые для них принадлежности, списки богов для каждого храма, тексты молитв.
3 Хибати — переносная жаровня, сделанная из металла, глины или фарфора. Используется для обогрева в легко продуваемых помещениях японского дома.
4 Амадо — деревянные щиты, плотно примыкающие друг к другу, которые устанавливают перед сёдзи в холодную дождливую погоду.
5 Хатами — толстые простеганные циновки из рисовой соломы.
6 Дзасики-вараси — добрые духи-домовые, поселяющиеся в домах и охраняющие его обитателей, приносящие им и дому процветание. Неизвестно, как дзасики-вараси выбирают себе дома. Если они из дома уходят, дом приходит в запустение. Обычно показываются людям в виде маленьких детей (обычно девочек) с волосами, собранными в пучок, и в кимоно. Дзасики-вараси предпочитают дома старой постройки, и никогда не живут в офисах. Обращаться с ними нужно как с маленькими детьми (вежливо и с добротой), и ведут они себя как дети — могут иногда устроить какую-нибудь шалость.
7 Юрэй — буквально «тусклый, смутный, неясный дух». Это призраки тех, кто в момент смерти был лишен покоя. Наиболее обычной причиной окончания жизни, приводящей к тому, что душа человека становится юрэй, является внезапная смерть в результате убийства, гибель в сражении или спонтанное самоубийство.
8 Аматэрасу — (天照大神, «великое божество, озаряющее небеса») — богиня-солнце, одно из главенствующих божеств всеяпонского пантеона синто легендарная прародительница японского императорского рода (считается, что первый император Дзимму был её праправнуком), правительница Небесных полей Такамагахара (高天原 ). Аматэрасу почитают как изобретательницу возделывания риса, технологии получения шёлка и ткацкого станка.
9 Сусаноо-но микото (スサノオ (須佐之男命, «доблестный быстрый ярый бог-муж из Суса»)— японский бог моря, нарушающий установления богов: мятежный и разрушительный аспект стихии, образ оппозиции стихии принятому порядку.
10 В некоторых источниках Аматэрасу изображается крылатой.
11 Иттан-момэн (буквально «штука хлопковой ткани») — демон, проявляющийся в виде длинной белой летающей полосы ткани. Появляется по ночам и душит своих жертв, обертываясь вокруг шеи и головы.
12 Микуратанано-но ками — Бог Священного Хранилища. Вообще-то, так называется ожерелье из жемчужин богини Аматэрасу. По преданиям, жемчуг предохраняет от неверных друзей. Кроме того, среди японцев жемчуг является символом долголетия и успеха, синонимом слов «прелестный, неповторимый, лучезарный».
13 Тё — японская мера длины, равная 109,09 м.
14 Го— японская настольная игра. Ее правила просты, но в игре — огромное количество комбинаций. Доска го состоит из сетки 19 вертикальных и горизонтальных линий. Каждому из двух игроков выдается большое количество, соответственно, белых и черных камней. Ставить камни можно только на пересечения линий доски. Цель игры — захватить как можно большую территорию, окружая ее камнями своего цвета.
Глава 2. Капли...
Когда тоска становится совсем уж разъедающей, Хисана отдается Мураками. Позволяет дождю выплакаться за себя. А сама — принимает приглашение на танец от Харуки. Танцуя, они говорят о снах. Все люди видят сны: снови´денье объединяет нас. Во сне мы можем оказаться в местах, где никогда не бывали. Или познать еще не случившееся.
«Что не говори, а сны — это сны, — рассказывает Харуки. — Как не беги за ними вдогонку — не добежишь, не дотянешься»15 .
Черная кошка, недавно поселившаяся в хисаниной жизни, неизменно хмыкает и зажмуривается, подслушивая такие разговоры. И говорит, что не любит дожди. За окном и в душе. И в книгах.
Хисана обычно возражает: «Все хорошие книги начинаются с дождя».
Кошка зябко ежится и не соглашается: наслаждаться дождем — мазохизм, потому что дождинки — капли воспоминаний, хлещущие наотмашь по распахнутым глазам домов. Дождь всегда так настойчиво барабанит о прошлом, что мелодия грусти выворачивает душу — радостью наружу. И закрашивает улыбку сердца косыми серыми линиями. Мелодия грусти монотонна. А разве это интересно — танцевать под аккомпанемент уныния?
Но кошки сейчас нет.
Девушка, присев на подоконник, ведет тонким пальцем по стеклу, стараясь догнать спешащую каплю. И слушает, как Харуки голосом, пропахшим табаком и виски, говорит с вечностью.
«Что я вообще могу знать о себе?» — вопрошает он. И Хисана грустнеет: это так точно, и прямо о ней. Она тоже ничего не знает о себе. Все мы когда-либо задаемся подобным вопросом. И каждый раз, отвечая, убеждаемся: «… мы живем в придуманном мире и дышим придуманным воздухом…». Вот и она, так же, как многие, придумала себе, что чем-то отличается от других. А теперь, узнав, что все-таки отличается, хнычет и депрессует. Вселенная исполняет наши желания, только мы потом не признаем их своими…
Хлопает дверь, и из прихожей доносится возмущенное: «Фух!.. Ну и дождина!», и через мгновенье в дверях появляется стройная молодая женщина в ярко-красной куртке, черном топе и обтягивающих кожаных брюках.
— Привет, — бодро произносит она, оглядывая Хисану и встряхивая длинным бордовым «хвостиком». — Опять читаешь свои пособия по самоубийству? — кивает на книгу у Хисаны в руках.
Та обижается:
— Это, между прочим, уважаемый модный автор!
— Ой-ёй-ёй, — беззастенчиво издевается собеседница. — Читала я твоего Мураками: нытье сплошное. Прям, повеситься хочется. Ты точно, как Кискэ. Он вечно или экспериментирует, или книги читает такие, что у меня от одних названий шерсть на загривке ерошится. Давай, бросай. Я тут поесть принесла, — и водружает на стол объемные пакеты.
Хисана улыбается: Йоруичи невыносима, но у нее всегда с собой солнце. Если кино — то комедии. Может смотреть их днями, заедая чем-нибудь жареным и вредным и смеясь так, что соседи колотят в стену. Если музыка — то Моцарт. Если машина — то «Феррари». Если кухня — то французская. И почему, спрашивается, она живет в Японии? Впрочем, такие гастрономические пристрастия Хисане по душе: в еде и вине французы толк знают. За такой трапезой так и тянет поболтать о женском.
— Скажи, — Хисана опускает глаза и водит вилкой по тарелке, — а этот Кискэ, — ну ты все время о нем рассказываешь, — он твой парень?
Йоруичи серьезнеет и откладывает прибор. Говорит не сразу и — подбирая слова:
— Мы так давно вместе, что перестали думать, кто мы друг другу. Сначала были просто друзьями, а потом… В общем, как-то, очень давно, Кискэ предложил проверить — ему все нужно опытным путем, на себе, — изменится ли что-то, если мы проведем ночь вместе. Эксперимент провалился. Нет, у нас все получилось… И здорово… Но после… Было такое впечатление, что мы сиамские близнецы, которых разрезали по живому. А так хотелось плюнуть на всё и всех, прижаться к нему и шептать его имя. Он ведь — свой, родной-родной, знакомый до последней морщинки, когда улыбается… А все остальные — чужие и холодные… — она осекается и утыкается взглядом в стол… — Наверное, я просто уже не могу без него…
— И поэтому решила удрать ко мне? — Синие глаза поблескивают чуть насмешливо.
Йоруичи не обижается.
— Зато мы никогда не надоедим друг другу. — И тут же озорно грозит пальцем: — А ты чертовка! Разговорила меня.
— Отнюдь. Ты просто сама хотела сказать. У тебя глаза были полны слов…
— Кстати, а что это мы все обо мне? — Йоруичи перебирается в кресло, залазит с ногами и обнимает колени (сесть в любимую позу — по-турецки — мешают тугие брюки). — Тут появился какой-то парень, он все что-то о тебе разнюхивает. И еще этот извращенец шпионит за твоими окнами. Так что, завязывай рассекать по дому в неглиже.
— Серьезно, что ли? — Хисана неприлично прыскает вином. Встает, ставит бокал и вертится на одной ножке, будто юла: — Неужто нехороша?
— На мой взгляд — плосковата, — хмыкает Йоруичи и ловко уворачивается от диванной подушечки. — Эй, ты не дослушала! Я хотела сказать: а в целом — ничего. — Подмигивает, и обе хохочут.
Йоруичи успокаивается первой.
— Слушай, — в золотистых глазах — азарт охотящейся кошки, — ты говорила, что эти… как их там… косплейщики … оставили у тебя свои костюмы?
— Угу, — понимающе кивает Хисана. — Поиграем?
Йоруичи спрыгивает с кресла. Подходит к окну, будто поправить занавесь… А потом, взявшись за руки и смеясь, молодые женщины исчезают в лабиринте ширм.
Эшли Дворкович всегда костерит начальство, на чем свет стоит. Но сегодня — особенно. Еще бы, он вообще-то нанимался секретарем-референтом, а не сыщиком! Нет, он, конечно, не против поиграть в Джеймса Бонда, когда за это нормально платят. Но за те же деньги мокнуть здесь, под окнами боссовой дочурки, пока папаша, этот урод Хендрикс, там саке распивает с девчонками — это же верх бесхребетности! Да уж, Эшли, низко же ты пал. Только и можешь, что бухтеть, пока никто не слышит. А стоит только какому-нибудь дорогому галстуку замаячить на горизонте — сразу вытягиваешься во фрунт и киваешь, как деревянный болванчик: «Да, сэр. Нет, сэр». Во всем виновато происхождение: не повезло тебе, Эшли, родился ты в семье ученого-серба. Вот теперь хлебай полной ложкой: для шефов ты — все равно, что террорист.
Но почему верхушку никогда не заботит спецодежда рядовых сотрудников? Этот бушлат же на два размера больше. Ни от ветра, ни, как выясняется, от дождя не спасает.
— Черт! — восклицает Дворкович, когда особо назойливая капля затекает за шиворот. И, пытаясь вытряхнуть ее, со вкусом матерится — сначала по-английски, потом по-сербски — потому что намокает еще больше. Но через минуту, потеряв из виду объект, ругается еще громче и злее.
Бесы побрали бы эту ненормальную! Бегает по квартире едва ли не в чем мать родила. Рыдает над книгами, сидя на подоконнике. Живет с клёвой чиксой, но без розовости. Разговаривает с кошкой. И чем — непонятно — она так интересна Центру? С боссом-то все ясно — дочка все-таки. Хотя, разве нормально: вспомнить о дочери аж через семнадцать лет и не рваться встретиться? Абсурд какой-то.
Эшли всегда рассказывают только кусочек правды. Он к этому привык.
Черт. Вроде на окне та же занавеска — но почему ничего не видно? А может, это его Carl Zeiss 16 барахлит? А какую рекламу сделали: будет с вами в любую погоду? Ага. Гляди!
Блин, этот коммуникатор всегда так не вовремя. Что? Опять сообщение от неизвестного номера?! Да задолбали, грёбанные спамеры! Хотя… Этот кажется знакомый. От искушения даже пальцы свербят. Все равно смотреть не на что… И вообще — должен же у человека быть перерыв. Отбросив сомнения, Эшли нажимает копку Read message и ныряет в просторы чата.
funky
2008-09-25, 02:25 p.m.
Прости, что опять беспокою тебя. Ты не ответил на мое первое письмо. Но я привык, мне никто не отвечает )))
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:27 p.m.
Кто ты и почему мне пишешь?
funky
2008-09-25, 02:30 p.m.
Я всем пишу. Нахожу данные в профилях на разных сайтах и пишу. Может кто-то ответит
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:32 p.m.
Зачем?
funky
2008-09-25, 02:35 p.m.
Я должен рассказать людям нечто важное. Но они оправляют меня в спам. Мне не верят.
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:37 p.m.
Ты не сказал, кто ты…
funky
2008-09-25, 02:39 p.m.
Я знаю…
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:42 p.m.
Ну так ответь…
funky
2008-09-25, 02:45 p.m.
У меня мало времени. ОНИ скоро придут за мной. Ты наверно думаешь, что я псих. Но я не псих. Мне просто страшно. Очень страшно. Поверь, меня заставили. Они сказали, что сотрут меня…
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:47 p.m.
Кто эти ОНИ? Якудзы? Инопланетяне? Белое братство?
funky
2008-09-25, 02:50 p.m.
Они называют себя Хранители. Они знают про людей все.
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:53 p.m.
ОНИ хотят захватить планету?
funky
2008-09-25, 02:55 p.m.
Нет, собираются лишить всех памяти. Говорят, что когда Клинок поразит Сосуд, Свет сотрет всё, чем мы жили… А потом … они превратят нас в рабов. Я знаю.
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:58 p.m.
Как этого избежать?
funky
2008-09-25, 03:01 p.m.
Нужно не допустить, чтобы Клинок поразил Сосуд!
elk from Harry Potter
2008-09-25, 03:03 p.m.
Где найти Клинок и Сосуд? Что это такое?
funky
2008-09-25, 03:09 p.m.
Прости, больше говорить не могу… Они идут.
funky
2008-09-25, 03:11 p.m.
Есть легенда. Найди ее. Все поймешь…
Фанки теряется. А Эшли по сотому кругу перечитывает разговор. Этот парень явно чокнутый. Что за бред он нес?! Что за клинок? Что за сосуд? Ага, он бы еще легенду о Святом Граале вспомнил. Бедняга, судя по всему, большой поклонник Дэна Брауна. Нужно будет, на всякий случай, пробить этого горе-заговорщика по базе…
Вскидывает глаза на окно: какое-то шевеление. Приникает к биноклю — вау! Не глядя, опускает коммуникатор в карман и, ухмыляясь, устраивается смотреть представление. Это настолько горячо, что даже дождь нипочем.
Хисана изображает зайчика. Йоруичи в коротеньком черном платье с передничком — горничную. Сотни гигагерц звука заставляют дребезжать стены: для их спектакля трэш — в самый раз. Как и пляски на котацу 17 (они специально притащили старенький из чулана за ширмами), и вино прямо из горлышка.
Звонок слышат не сразу: слишком много смеха и музыки. Хохоча, Хисана бежит открывать. Возвращается растерянная:
— Разве мы заказывали пиццу?
— А ну-ка зови этого посыльного сюда, — настораживается Йоруичи.
Что-то новенькое. До этого был лишь один соглядатай. Кажется, Хисана становится чересчур популярной. Вокруг нее — прямо заговор теней. И к приходу хозяйки с незваным гостем Шихоуин успевает разыскать веревку, и сейчас, лишь кивнув вошедшим, закрепляет ее на спинке стула.
За Хисаной семенит невысокий полноватый паренек лет семнадцати. Широкие джинсы, бейсболка, форменная футболка прямо поверх рубашки. Мокрый весь. Совсем не выглядит подозрительным. Просто … от него так и пахнет тайной. Запах совсем слабый, почти выветрившийся. А секрет, похоже, слишком тяжел для него. Вон, поник весь. Разве можно доверять что-то важное такому слабаку?! Непрофессионально. О, так он еще пугливый, ко всему прочему: дрожит весь, хоть в комнате — только две девушки-косплейщицы. Неинтересно, фыр…
— Ч-что з-здесь п-п-происходит? — разносчик пиццы пятится к дверям.
— Куда же вы, господин? — обижается Хисана. — Мы же играем. Садитесь, — и, улыбаясь, указывает ему на стул.
Парень бочком, неуверенно добирается до предложенного места и осторожно садится. Опасается не зря — веревка, будто живая, скользит вокруг локтей, сводя их за спинкой. Девушки улыбаются ослепительно и нежно. Невинно хлопают ресничками.
Та, что повыше, садится на колени, ведет пальчиком по груди и томно выдыхает прямо в ухо:
— Скажи, кто тебя прислал?
И почему-то невозможно лгать.
— Х-хозяйка…
— Поточнее, — губы — чувственные, горячие — спускаются от уха к ключице.
— Я… я… — он не в силах сдержать стон, — я не знаю ее имени… У нее художественный салон есть…
— Томоко-сама! — ахает Хисана, до этого безучастно наблюдавшая за экзекуцией.
Телефон. И куда он вечно девается? А, вот, они же и закидали вещами. Но прежде, чем девушка успевает снять трубку, аппарат сам разражается тревожной трелью.
— Йоруичи-сан? — голос извиняющийся. Незнакомец старается скрыть свое волнение.
Хисана протягивает трубку подруге:
— Тебя. Мужчина.
— Меня? — глаза той становятся по-кошачьи круглыми. — Я никому не оставляла этот номер… Кроме… Черт… Да как он посмел! Я же запретила ему звонить сюда! — срывается с коленей пленника и выхватывает у Хисаны телефон: — Что случилось? — и дальше слушает, беспокойно комкая край кружевного передника. — Я скоро буду…— заверяет она собеседника и оборачивается к онемевшим свидетелям этой сцены: — Его, — кивок на посыльного, — запрем в ванной, а ты, — Хисане, — едешь со мной…
— Сохатый, прием.
— Да, босс. Слышу отлично.
— Доложить обстановку!
— Объект начал движение. Вывожу изображение на монитор. — Эшли чертыхается.— Да что сегодня с аппаратурой?! Шеф, видите их? Странно, они почему-то движутся в противоположном направлении…
После короткого молчания:
— Все равно, продолжай наблюдение. До связи.
— Эй… Я голоден и замерз… Эй… Как всегда — самое главное его не волнует! — Дворкович потрясает кулаками в бессильном гневе и по инерции продолжает вслух, ибо так легче отпугнуть одиночество: — Интересно, куда это направились наши красотки?!
А что, это ему даже на руку: пусть покатаются, а у него есть несколько вопросов к тому парню в их квартире… И, насвистывая, Эшли направляется к пожарной лестнице.
Какой насыщенный сегодня день: капля к капле — и набралась целая история.
______________________________
15 Здесь и далее цитаты из романа Харуки Мураками «Дэнс, дэнс, дэнс…» выделены курсивом.
16 Бинокль Carl Zeiss Conquest 10x56 T предназначен для охоты в сумерках и ночью. Если верить рекламе, им пользуют сыщики и шпионы.
17 Низкий столик с вмонтированным внутрь электрообогревателем. Нижняя часть стола накрывается стеганым одеялом, на которое кладется сама столешница. Люди греются, просунув ноги под одеяло. Для сидения за столом часто используются плоские подушки.
Глава 3. Слезы богини
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: сюрреализм и авторские тараканы; наверное, ООС и по-прежнему фривольное обращение с матчастью))))
БЛАГОДАРНОСТЬ: Главка написана в соавторстве с Чероки Иче, за что той честь, хвала и ведро хурмы
Глава 3. Слезы богини
Тоска прячется за гобеленами с танцующими журавлями. Вздыхает в занавесях. Грациозно изгибается в икебане, похожей на осень. Дым от многочисленных курильниц делает мысли невесомыми. Из-за этого в голове пусто. И как-то предательски хорошо. Он лежит на мягком футоне и тупо глядит в потолок. Это — комната принца. А хотелось — в камеру узника. Ведь здесь есть только печаль — воздушная и прекрасная, как пение флейты… И никакого отчаяния. Он встряхивает головой и упрямо пытается думать, с каждой мыслью понимая все отчетливее: выбрать не сможет. Никогда. Но от осознания этого почему-то не стыдно. Может быть оттого, что размышления неотступно соскакивают на Хисану: он представляет ее во всех мелочах; все их дни из тех пяти лет.
Глаза слипаются. Сознание тонет в сладковатом дурмане благовоний. Дракон на запястье словно урчит. Довольный.
Нет сил противиться сну. Дремота невесомо трогает лоб и ласково шепчет: «Все будет хорошо». Он засыпает почти счастливым.
Сновидение — картинная галерея. Полотно первое — монументальное. На переднем плане — величественное дерево. Его крона подпирает небо. Его ветви могучи, раскидисты и совершены в своей наготе. Дерево стремится все выше: ему нет дела до суетных вёсен. Но эта царственность — внешняя. Миг, приближение — и зритель внутри: под корой омерзительно. Здесь снуют черви, обращая в труху древесную плоть. Еще ближе, и заметно — не жизненные соки бурлят в этом исполине, а трупный яд. А если спуститься ниже и глубже, то станет видно, как гниют корни. Дерево уже давно не приносит плодов. Небо над ним бессолнечное, а земля под ним — растрескавшаяся пустыня. И первый же ветер — вольный и бесцеремонный — легко повергнет этого титана. Просто здесь нет ветров. Вот к дереву спешит мужчина. Он прикрывает ладонью хрупкую веточку. На ней — весело перешептываются молодые, еще клейкие, листочки. Молодой человек прививает черенок к одиноко склоненной ветке. И тоненькая пришелица благодарно улыбается ему первым цветком. Но ненадолго. Дурная кровь дерева отравляет ее, цветы облетают, листья вянут. А сама она сгибается и чернеет. Тихо, без жалоб и просьб. А дерево — только надменно скрипит ветками, осуждая неудавшегося селекционера. Рядом с этой картиной пусто и холодно. И тяжко смотреть на согбенного человека, сжавшегося в комок у корней.
Бьякуя стонет и пытается вырваться из сна. Не получается. Но картина меняется. Теперь он видит вереницу людей. Они горды, высокомерны, невозмутимы, они созерцают действительность с холодным превосходством сильных мира сего. Они делают лишь то, что правильно и проверено веками. Процессия бесконечна, и у крайних не видно лиц. Но каждый шаг этих людей выверен и исполнен достоинства. И, кажется, сами их фигуры выражают брезгливое пренебрежение к слабакам, позволившим сердцу взять волю над разумом. И напрасно ждать от них понимания желаний и порывов живого, они умерли слишком давно. Один человек останавливается.
Дедушка.
Гинрей лишь качает головой, с сожалением и укоризной. Словно говорит: «Да как ты вообще можешь сомневаться»…
И будто подтверждая его немое нарекание, на холсте судьбы прорисовываются весы. Все предки, один за другим, заполняют одну чашу. На другой — лежит та самая хрупкая ветка с молодыми листочками и шариками бутонов. Ну где ей перевесить!
И он почти облегченно вздыхает, оттого, что зрелище тонет в тумане. Розоватом. Утреннем. И чудится нежный смех, скрытый в ароматах рукавов. И зонтики оминаэси18 на фусума — будто живые — дрожат на ветру. Протяни к ним руку, и ладонь наполнится душистым золотом. Сердце осветится легкой улыбкой. И уляжется беспокойство. А потом и вовсе охватит радость, когда вместо ропота предков, он услышит:
— Привет.
Он вздрагивает и открывает глаза. Она сидит у его ног, светящаяся, в рыжем платье. Совсем как та, которую он оставил в парке. Улыбается ему, чуть наклонив голову.
— Ты? — не веря, шепчет он.
Она просто кивает. И мужчина не удивлен. По чести, ему все равно галлюцинация это или призрак. Но он все же протягивает руку, касается ее пальцев. Странно — теплая.
Она отвечает на рукопожатие и тихо произносит:
— Не думай о прошлом, там только боль.
— О чем же мне думать? — он в недоумении.
— О будущем, это легко, — и смеется, серебряно и свободно, как полевые колокольчики. — Глупый-глупый Бьякуя, разве ты забыл: меня не стереть. Я — это другое ты. Сердце обязательно вспомнит, оно вспоминает всегда…
Они сидят рядом прямо на полу. Вокруг клубится сумрак, а им светло. Они молчат. Но когда ей приходит пора уходить, он сжимает ее руку, крепко, наверное, до синяков, и говорит:
— Я верю.
— Я сохраню, — отвечает она. И в тот же миг огромные белые крылья обнимают его, пеленая и баюкая. Он тянется к ней, чтобы поймать и удержать, но она — еще мгновенье назад материальная — тенью проскальзывает сквозь объятья, и милый образ исчезает в вихре золотых искр. На футон сыплется желтый цветочный дождь. Бьякуя просыпается еще раз.
Свет. Такой яркий, что он инстинктивно закрывается рукой. Клеймо вспыхивает огнем, будто дракончик хочет вырваться из пут, связывающих его с человеком. Мужчина душит стон, замечая новую гостью.
Она парит у его лежанки. Крылатая. Прекрасная. Слишком солнечная, чтобы ночь могла победить ее сияние.
— Аматэрасу? — он вскакивает, по-детски трет глаза и глупо хлопает ресницами.
— Как ты посмел явиться в мой храм, шинигами?
— Простите, госпожа, — но смотрит упрямо, глаза в глаза. — Мне нужны были ответы.
— Ты лжешь, — слова холодные и резкие, словно взмах Кусанаги-но цуруги19.
Он не отводит взгляд. Его сердце еще помнит тепло ее улыбки, и поэтому он может открыто глядеть в лицо даже самому великому божеству. Говорит тоже уверенно:
— Я бы никогда не решился нарушить ваше спокойствие, не имей я на то веских причин. Моя жена, она не совсем обычная. У нее есть крылья. Но в Обществе Душ никто не помнит о крылатых. Я знаю цену своей дерзости и готов ее заплатить.
И с легкой усмешкой ловит ее удивление: тонкие брови богини ползут на лоб, большие глаза округляются. Но через секунду она вскидывает точеный носик и хмыкает, мол, соблюдай субординацию. Затем снисходит до ответа:
— Ну что ж, иди за мной, и никаких вопросов, пока я не разрешу тебе говорить.
Он кивает, понимающе и благодарно.
Коридоры… Запутаннее лабиринта. Кажется, им не будет конца. Она летит впереди, и следовать за ней приходится едва ли не в шунпо. Хранители в масках, крылатые женщины, челядь обоих полов — все, завидев ее, простираются ниц и не решаются поднять головы. И Бьякуе крайне льстит, что он больше не пленник, и что сама владычица Равнины Высокого Неба благоволит ему. Мог ли он подумать, что испытание Верховного Хранителя так обернется?
Очередная дверь распахивается, как по волшебству. На пороге, преклоняя колено и касаясь рукой пола, — длинноволосый мужчина в жемчужно-белых одеждах. Аматэрасу проходит мимо, словно он — тень, едва задевая слугу краем своего сверкающего платья. И потом, не оборачиваясь, поясняет удивленному Бьякуе:
— Это — Микуратанано-но, мы в Священном Хранилище. Тут покоятся величайшие знания. Микура, дорогой, — с легким пренебрежением в голосе, — принеси нам Скрижаль Света.
Мужчина поднимает на нее взгляд (глаза у него прозрачно-серые — замечает Кучики).
— Но, владычица, разве можно…
— С каких пор ты стал обсуждать мои приказы?
— Повинуюсь, — и уходит, пятясь.
Небесная императрица любезно предлагает опуститься на татами, и Бьякуя с удовольствием принимает приглашение. Позиция выгодная — перед глазами как раз точеный профиль Аматэрасу. Она вздыхает, по щеке бежит слеза, которая, падая на мягкую подстилку, превращается в жемчужину. И на сердце наваливается едва ли не мировая скорбь. На земле, должно быть, сейчас дождь, как всегда, когда плачет Солнце. Тихий, без привычных властных ноток, голос он различает не сразу, оглушенный этой божественной печалью.
— Чинатсу умела ткать будущее. Я любила ее за талант и покорность. Я знала: если она соединится с Хранителем, их ребенок будет вместилищем света. Поэтому я не противилась их с Микуратанано-но любви. Да и невозможно было: стоило этим двоим взяться за руки — темнота поджимала хвост. А в ту ночь, когда родилась Хисана, мы устроили праздник. И я позволила солнцу и луне сиять рядом. Все были счастливы. Пятнадцать лет счастья… А потом родилась вторая, Рукия. И великая скорбь обрушилась на нас. Здесь умирают редко. Смерть боится меня, я прогнала ее к вам, небом ниже. Но в тот день смерть осмелела и украла жизнь моей дорогой Чинатсу. Уж не знаю, как и почему, но моя ткачиха оказалась в Обществе Душ и должна была уйти на перерождение. Совет 46 отказался выделить отряд, чтобы разыскать ее… И тогда ушла Хисана. Забрала маленькую Рукию и ушла, не простившись. Больше мы ничего не слышали о ней…
Вздохнув, Аматэрасу отрывается от созерцания пространства и дарит шинигами лучезарный взгляд:
— Я держала Чинатсу за руку и поклялась ей беречь ее детей. Я не сдержала обещания. Поэтому ты… прошу… позаботься о ней…о нашей Хисане… — и уже не сдерживаемый всхлип. Что делать, когда плачут богини?
— Вот, — в тонкой ухоженной ладони — горка отборных жемчужин, — возьми. Тебе пригодится…
Бьякуя с благодарностью принимает великий дар и успевает спрятать за пазуху, до того, как возвращается Бог Священного Хранилища. С поклоном Микуратанано-но передает свиток Владычице Такама-но хара20 , и она с почтением касается древнего манускрипта.
— Скрижаль Света никогда не покидала Хранилища… Никто из тех, кого пугает смерть, не читал ее прежде. Запомни, когда подует седьмой ветер, свиток разлетится в прах в твоих руках, чтобы вернуться сюда. Успей прочесть. И не верь камню — ему слишком тяжело думать, — так говорит Аматэрасу и вручает Кучики драгоценный документ.
Любопытство жжет пальцы. Боги ободряют его взглядами: «Сделай, что хочешь». И он разворачивает свиток… Невыносимый свет, кажется, выжигает глаза. Он закрывается ладонью, но письмена не выпускает. Реальность исчезает с тошнотворной быстротой.
Кучики Бьякуя просыпается. В какой уж раз за эту ночь. Оглядывается: помещение знакомо до каждой мелочи — его комната в родном имении. Хаори и Гинпаку аккуратно сложены на тумбочке, кенсейкан отсвечивает из раскрытой шкатулки. Значит, Храм Семи Ветров — просто сон? Но с каких это пор после снов остаются отметины на запястьях? А за пазухой — достает — пригоршня жемчужин? Он что, впадает сомнамбулическое состояние и грабит ювелирные магазины? Бьякуя уже близок к отчаянию, но тут взгляд выхватывает из полумрака очертания, будто нарочно высвеченные, некого длинного округлого предмета. Мужчина протягивает руку — под пальцами шершавость старинной бумаги. А в дунувшем ветерке — лукавый смех богини.
До рассвета лежит без сна, а утром узнает, что в Сейрейтейской библиотеке нет и никогда не было служителя по имени Хаиро. И даже не удивляется.
Аматэрасу прячет улыбку за веером облаков. И шелестом листвы, шорохом камней под ногами напоминает: «Береги ее, без нее мир станет хуже». Он лишь усмехается в ответ: в его жизни уже были пятьдесят лет темноты. Теперь будет только свет…
Кажется, сегодня предстоит серьезный разговор с командиром — Ямамото не любит прошения об отпусках…
________________________________________
18 Цветок валерианы, один из любимых японцами осенних цветов и «семи осенних трав». Многолетнее растение, цветет мелкими бледно-желтыми цветочками в форме зонтика. В поэзии постоянно обыгрывается как образ девушки или молодой женщины.
19 Буквально — «меч коситель травы». Священный меч, позднее ставший символом императорской власти.
20Такама-но хара (др.-япон. «равнина высокого неба») — в японской мифологии верхний небесный мир, место обитания небесных богов, божественных предков, в отличие от земли — места обитания земных духов и людей. Здесь владычествует богиня Аматэрасу, главное божество синтоистского пантеона, расположены её дом, рисовые поля.
Глава 4. в комментах
Пейринг: Бьякуя/Хисана, Урахара/Йоруичи, Сенбонзакура/Содэ но Шираюки *не убивайте аффтара, он сам))))*
Жанр: драма/экшн
Диклаймер: всех героев придумал Кубо, остальное – плод моей больной фантазии
Саммари: Когда весь мир (вернее — все миры) против вас двоих, остается одно — любить
Комментарии: действия фика — AU по отношению к филлерам о восстании занпакто. Возможен ООС героев.
Благодарности:
Дорогой Чероки Иче за желание сотрудничать и помощь в поиске обоснуев
Милой Pixie. за веру в меня :-*
И конечно же моей несравненной бете за качественный и очень душевный таппинг. Спасибо, дорогая, без тебя этот фик был ООСнее и безобоснуйнее
Размер: макси
Статус: не закончен
По-прежнему посвящается Пикси ))))
Мое имя — Стершийся Иероглиф,
Мои одежды залатаны ветром…
Что несу я в зажатых ладонях,
меня не спросят и я не отвечу.
Эдмунд Шклярский
«Иероглиф»
Когда-то я был королём,
А ты была королевой.
Но тень легла на струну,
И оборвалась струна.
И от святой стороны
Нам ничего не досталось,
Кроме последней любви
И золотого пятна.
Илья Кормильцев
«Золотое пятно»
Мои одежды залатаны ветром…
Что несу я в зажатых ладонях,
меня не спросят и я не отвечу.
Эдмунд Шклярский
«Иероглиф»
Когда-то я был королём,
А ты была королевой.
Но тень легла на струну,
И оборвалась струна.
И от святой стороны
Нам ничего не досталось,
Кроме последней любви
И золотого пятна.
Илья Кормильцев
«Золотое пятно»
Пролог
Пролог
Бьется, выскальзывая из рук, банка. Бьется — среди осколков — золотая рыбка. Бьется в голове одинокое: «Кто я?».
«Ты ненормальная», — сказал Йокиро, уходя навсегда.
«Нет, ты точно с приветом», — зло бросила вечно добрая Юми, в очередной раз проиграв ее депрессии.
Девушка кутается в пальто и жалеет рыбку. Но больше — себя: снова одна.
Холодно. Бесцветно. Солнце каждый день вычеркивает себя из истории этого города. Даже листопад нынче серый. Деревья тоже тоскуют, а цвет осени — оттенки их чувств. Только сны еще разноцветные. И замершее на фотографиях лето. Всеравношность — страшнее смерти.
Она переступает через осколки и умирающую рыбку, бредет по улице, пряча в потайные карманы души досаду и горечь. Ей ведь все равно… Это лучшая пилюля от постоянной тревоги. По ночам есть принц. А днем — ни друзей, ни парня. А в голове — дребедень и софистика: разве двое меньше одного, или один больше двух? Ценность потерь. Значимость приобретений. Иллюзия вместо реальности. Сон вместо любви…
Пусто… Хочется пропеть это слово по нотам. Звуки бы заполнили мир… Интересно, нормально ли прийти к психиатру и сказать: «Доктор, когда я защищаю дорогого мне призрака, у меня вырастают крылья. Ну, знаете, большие такие, светящиеся»?.. Вот-вот. Самой смешно. До слез.
В аниме это всегда так красиво. Там можно. И в кино про супергероев — можно. А в жизни, оказывается, нельзя.
Земля отомстит, если человек вздумает оторваться от нее. Притянет и ткнет в действительность. Например, в вывеску «Банкрот» на фотосалоне, где ты работаешь. И разобьет твое лекарство от тоски…
Прощальные стихи
На веере хотел я написать, —
В руке сломался он.
На веере хотел я написать, —
В руке сломался он.
Задевает ногой горку листьев: даже шелест у этой листвы одноцветный.
Как теперь быть с работой? Сбережений немного, но если не тратить их на золотых рыбок, на пару месяцев хватит. Непривычно думать о деньгах. Наверное, так и взрослеют…
У двери квартиры ее встречает кошка. Та самая, черная, что уже несколько месяцев бесцеремонно заглядывает в ее жизнь. Раньше она ограничивалась окном, а сейчас — так и норовит в гости. Хисана не возражает, пропускает внутрь — кошки к добру.
Гостья внимательно следит за тем, как хозяйка вешает пальто. И слушает Хисанины извинения: «Прости, еды нет. Совсем».
— Да ладно, — говорит кошка, и Хисана медленно сползает по стене. На ощупь, чтобы не видеть это странное создание, ищет телефон. Натыкается на руку — теплую, человеческую. Поднимает голову — над ней склоняется красивая обнаженная женщина. Это последнее, что Хисана осознает реально, потом — благостные объятия небытия.
***
— … Ангел пробудился! — Джордж Хендрикс так давно ждал этих слов. И сейчас его синие глаза хищно поблескивают: дичь попала в его силки.
— Спасибо, Томоко. Центр не зря поручил это дело тебе… Я доложу начальству о твоем усердии.
В трубке — горечь смеха:
— Зачем? Я ведь делаю это не за вознаграждение. Ты так и не понял…
Не понял, потому что уже досадует на затянувшийся разговор: нужно скорее звонить в аэропорт, заказывать билеты в Японию.
— Глупый… — констатирует собеседница и первой бросает трубку.
И он облегченно выдыхает:
— Ну, наконец… — и вызывает секретаря: — Эшли, вы, кажется, на днях хотели суши? Радуйтесь — мы летим на их родину: заказывайте билеты!
Глава 1. Запах тайны
Глава 1. Запах тайны
Тайны, обычно, пыльные. Или кровавые. Иногда — хрупкие, с болезненным ароматом засушенного между страницами цветка. Еще бывают неразгаданные, мучающие. Они прячутся в молчании книг. Но их всегда можно распознать по запаху. Книги источают запах тайн, и он привлекает людей, как цветущий луг — пчел. А книги молчат и благоухают тайнами. И помнят. Стареют, рвутся, горят и возрождаются из пепла. Им нельзя умирать — они ответственны за память.
На охоту за тайнами люди ходят ночью. И лучше всего ловить секреты в обиталище книг. Он всегда волнуется, переступая порог библиотеки. Вот и сегодня — замирает у бесконечных полок: у него сложные отношения с книгами.
Дедушка Гинрей делил книги на нужные и неважные.
— Подрастешь, прочтешь «Кодзики» 1, — говорил он, пряча сборник мифов на самую дальнюю полку. — А сейчас тебе куда больше подобает читать «Энгисики» 2 .
Однако обязательная книга была постылой, а спрятанная — манила к себе чудесным ароматом волшебства. И мальчику казалось: стоит взять ее — и, стирая эту реальность, раскинется удивительный сказочный мир, польется неторопливая древняя легенда, зазвучит героическая песнь…
Дезориентировать учителя по каллиграфии несложно: ах — и тушь проливается на новое кимоно сэнсэя. И пока тот кричит и причитает — вот же павлин! — можно убежать. Бьякуя довольно улыбается, ведь его шунпо самое быстрое после дедушкиного. Но дедушки сейчас нет… Свобода!.. Особенно весело оттачивать технику «мгновенного шага», досаждая слугам: они так смешно всплескивают руками, когда отпрыск великого клана исчезает прямо на глазах… И только звонкий мальчишеский смех рассыпается серебряной пылью…
Когда прислуга добирается до библиотеки, нарушителя спокойствия там уже нет. И только ветер, колыхнувший одежду, — знак того, что юный проказник проносится мимо…
Желанная книга — подмышкой. И он знает, где может спокойно прочесть ее. В каждом богатом имении есть такие особые комнаты, комнаты-старьевщицы. С полинявшими ширмами, погнутыми бронзовыми кувшинами, разбитыми хибати 3, поломанными амадо 4 , полуистлевшими хатами 5 . Почему люди не выбрасывают старые вещи? Может, потому, что они помогают помнить. Такие помещения часто облюбовывают дзасики-вараси 6 . Здесь страшно и весело. Прячущаяся за паутинными занавесями тайна будоражит кровь. Так и кажется: упадет к ногам сломанный веер, и мелькнет в дрожащем мареве лета юрэй 7 — неизбежный спутник богатства и власти.
Мальчик складывает руки, кланяется и просит духов проявить милосердие и не пугать:
— На Обон я обязательно принесу вам красных бобов, — обещает он. И во вздохах притаившегося здесь шалуна-ветерка ему слышится шепот одобрения. Ободренный, он забирается на ворох циновок, устраивается поудобнее, сминая и пачкая нарядные лиловые одежды. Открывает книгу, и через мгновение строчки и иероглифы исчезают — через пространство и время он несется прямо в мир Великих Ками.
Звенит, завораживая, старинное предание, наполняя душу восторгом и священным трепетом. Боги любят — создаются миры, ссорятся — и погибает жизнь. Он даже зажмуривается, ибо сыплются искры от распри Аматэрасу 8 и Сусаноо 9 . А потом — негодует. Ведь крылатая богиня солнца 10 прячется в гроте, испугавшись выходок своего буйного брата. И Вселенную окутывает мрак. И леденит кровь вой разбушевавшихся демонов: «… тут голоса множества злых богов, как летние мухи жужжанием все наполнили, всюду беды произошли»…
— Вот ты где, — возмущенный голос дедушки Гинрея вырывает мальчика из объятий сказки. Конечно же, вернувшийся дед без труда находит нарушителя — ведь Бьякуя еще плохо скрывает свою рейацу. Мальчишка вскакивает и испуганно отряхивает одежду: этот тихий строгий дедушкин голос — предвестник бури.
— Дай сюда эту книгу. — Мальчик безропотно повинуется. — Это она помешала тебе заниматься?
— Д-да, — признается Бьякуя.
Дедушка не кричит: разве можно повышать голос на того, кем ты должен гордиться? Но разочарование в его глазах — больнее оскорблений.
— Раз так, значит, я ее накажу, — произносит Гинрей и вырывает страницы с полюбившейся легендой. Миг — и белыми мотыльками к ногам Бьякуи летят обрывки сказки…
Дедушка поворачивается и уходит. За ним следует довольный сэнсэй.
А Бьякуя остается наедине с раненной книгой, не смея пожалеть или заплакать…
Конечно, потом он прочел «Кодзики» от корки до корки. Но никогда больше строчки не оживали перед ним — боги не торопились прощать… Поэтому он четко знает, сколько должно быть чайных чашек на столе, когда приезжает в гости незамужняя тетушка Сайюри. Он никогда не ошибается в том, как рассаживать родичей во время празднеств и помнит, к кому через какой постфикс обращаться. Разбуженный ночью, он без запинки процитирует все пункты устава Готей 13. Но он понятия не имеет, о чем разговаривать с книгами… Вольными. Ничьими. Горделивыми.
Вот и сейчас — будто он все тот же мальчишка — его охватывает трепет при виде тысяч непрочитанных книг: здесь, в библиотеке Сейрейтея их ни на одну шинигамскую жизнь. Чуть вздрагивающими пальцами Кучики касается корешков, просительно ласкает: «Пожалуйста». Библиотечный каталог — карта без неоткрытых земель. А ему так нужно узнать, откуда у людей крылья?
— Молчат, да?
Бьякуя вздрагивает: занятый уговорами книг, он не замечает, как некто подкрадывается к нему, хлюпая по лужам его растерянности. Оборачивается и поднимает чочин, чтобы лучше разглядеть потревожившего его. Маленький, сгорбленный, серый, не человек — тень. В невообразимой мешковатой хламиде. В его голосе — пыль, а в глазах — пепел воспоминаний. И, кажется, совсем не смущен тем, что его пристально рассматривают.
— Я здешний хранитель, — незнакомец возвращает изучающий взгляд. — Могу ли я вам чем-то служить, господин Кучики?
Что здесь делает этот человек, у него же совершенно нет рейацу? И от одного его вида накатывает неконтролируемое омерзение. Это помогает вернуться и, смерив наглеца (это убожество даже не поклонилось!) презрительным взглядом, холодно проговорить:
— Я никогда раньше тебя здесь не видел.
— Вы просто не замечали меня, — отвечает тот, испытывающе и без страха глядя на Бьякую. — Таких, как я, никто не замечает. Зато Хаиро всех видит, — хитрый взгляд из-под густых бровей: — Вот вы, например, ищете нечто важное. Вы не хотите, чтобы об этом узнал кто-то еще. Исподволь наводите справки. Так ведь, Кучики-сама?
Крысёныш. Рука сама тянется к Сенбонзакуре. Но тут — оживают книги: они волнуются, шепчут, шикают: «Не оскверни. Не смей». Стоит ошарашенный: книги и впрямь заговорили, или он сходит с ума? Оглядывается по сторонам. Но лишь неровный отсвет фонаря змеится белой лентой иттан-момэна 11.
Хранитель самодовольно ухмыляется. Потом, будто мгновенно потеряв интерес, переводит взгляд на книжные полки: благодарит. Продолжает спокойно, и даже с некоторым осознанием своего превосходства — словно, маг, заклинающий книги:
— Почему никто никогда не слушает Хаиро? Почему все хотят его убить? Хаиро никому не желает плохого, — жалуется он своим бумажным собеседникам. Бьякуя начинает закипать: что за спектакль?! — Люди просто боятся Хаиро. И книг они тоже боятся. Люди вырывают книгам языки и стирают им память.
Бьякуя бережно ставит фонарь и, одарив библиотекаря взглядом, от которого тот испуганно вживается в стеллаж, произносит обманчиво-ласково:
— Что за представление ты устроил? Ты знаешь, какая информация мне нужна! Отвечай, где ее найти!?
— А нельзя ли повежливее, — испуганно отвечает тот. Бьякуя отступает на шаг, и Хранитель вздыхает свободнее. Затем, хмыкнув, продолжает как ни в чем не бывало:
— Информация стоит дорого, господин Кучики. А вы же не станете марать руки, добывая ее иным способом?
Взгляд Бьякуи красноречиво говорит: не стану.
— Хотя стоило бы, наверно, показать тебе, ничтожество, что случается с негодяями, вознамерившимися напасть на аристократа! — загнав свое негодование поглубже, холодно говорит Кучики.
— Угрозы, как и крик, признак слабости, — хранитель поднимается и расставляет упавшие книги. — Но раз вы так хотите знать, — а я всегда ценил в людях тягу к знаниям — я вам скажу: то, что вас интересует, есть у Хранителей Памяти. Говорят, они слуги самого Микуратанано-но ками 12. Ходят легенды, что они пишут Великие Книги Жизни, в которых — вся история подлунного мира. В Зале Воспоминаний, где лежат эти книги, всегда звучит Песнь Сердец… Наверняка, там есть записи и о Крылатых …
Голос шелестит, обволакивает, завораживает. В воздухе пахнет древней тайной. И уже все равно, что кто-то посторонний прочел то, что спрятано глубоко в душе.
— Хранители Памяти?.. — эхом повторят Бьякуя, чувствуя, как сердце пропускает удары. — Ты знаешь, как их найти?? Я заплачу любую цену.
Библиотекарь хрипло смеется.
— Даже если и знаю, вам все равно не попасть туда.
— Почему?
— Мир Великих Ками закрыт для богов смерти. Вы для них — лишь обслуга. Только избранные Крылатыми Хранительницами шинигами могут попасть туда.
— Избранные… Крылатыми… — библиотека исчезает во всполохе воспоминания: перед глазами трепещут ее крылья… И, мысленно улыбнувшись, он произносит: — Я везучий.
— Это еще не все. Чтобы увидеть Хранителей, нужно пройти Пустыню Смирения, Грот Страха и Зал Воспоминаний. И получить три раны — гордости, тела, души.
— На полпути не сворачивают.
— Вижу, вы упрямы, — ухмыляется Хаиро. — И бесстрашны. Что ж, это заслуживает поощрения. Встретимся завтра, в лесу, на границе ваших владений. — Библиотекарь отступает в темноту и бросает оттуда вместо прощанья: — И на будущее — не бросайтесь словами. Мрак хищен и в сговоре с коварством. И однажды у вас действительно могут потребовать любую цену, — говорит и исчезает, будто он — дух книг: ни шороха шагов, ни шелеста одежд… Только сладковато-горький запах тайны…
***
Лес просыпается и приветствует солнце птичьим щебетом. Умывается росой и журчанием ручья. Обтирается полотенцем зари. И становится золотисто-алым. Осень в этом году щедра на краски и скупа на дожди. Лес рад молодому шинигами, который, щурясь, любуется небесными переливами. Лазурь и пурпур, золото и киноварь. Ярко, но ничуть не вульгарно. У природы удивительное чувство меры. Лес любит странников, и поэтому ластится к ногам мужчины тропинкой, устеленной пестрым ковром опавшей листвы. Лесу тоже нравится шепот тайн и их запах. Лес знает: тайны пахнут перезрелым солнцем.
— Вы правильно сделали, что оставили дома кенсейкан и хаори, — голос книжного стража едва слышен в ликующей песне леса. Он опять подходит неслышно. Даже такой опытный воин, как капитан Кучики не успевает среагировать. — Хранители — очень странные люди.
— Расскажите мне о них побольше, — вежливо просит Бьякуя после ответного приветствия. И рассматривает собеседника. Сегодня его лицо скрыто широкой конусообразной шляпой, а фигура — спрятана под длинным темным плащом. Но пальцы на сучковатом посохе — довольно молодые. И вовсе не скрюченные, как казалось вчера.
— Я сам знаю о них лишь то, что поведал мне когда-то мой сэнсэй. Он сказал, что шинигами общались с Хранителями, но всегда завидовали им. И вот более двух тысяч лет назад кто-то из старейшин Совета 46 приказал изъять все сведения о Крылатых и Хранителях из сейрейтейских книг. Этому приказу должны были подчиниться даже Великие кланы. От этого человека и его сообщников не осталось даже имен : Хранители в долгу не остались — они стерли записи об этих заносчивых шинигами, и те сгинули в бездне забвения.
— Записи в Книгах Жизни? — ежится от догадки Бьякуя.
— Да, поэтому будьте с ними поосторожнее, господин Кучики. И еще, по пути будут встречаться разные люди, и не только люди — не удивляйтесь. Будьте спокойны и вежливы. Там за каждой кочкой — подвох и испытание.
— Спасибо за советы.
И путешественники отправляются в путь.
— Кстати, вы знаете, что наше странствие может растянуться на неделю? — хитровато поглядывает библиотекарь.
— Я учел это, — сообщает его спутник. — Сегодня утром отправил Ямамото-сотайчо бабочку с сообщением, что должен отбыть в поместье своей заболевшей родственницы.
— О, я вижу, вы настроены очень решительно, если готовы лгать начальству! — недобро усмехается Хаиро.
Бьякуя краснеет и опускает глаза.
Вот же подонок! Знает, куда бить!
Дальше идут в молчании.
***
К концу второго дня они достигли окраины леса: впереди — небольшое взгорье. А оттуда — если повезет — можно увидеть и Храм Семи Ветров…
— Прошу меня извинить, но здесь я вынужден вас покинуть, — складывается в почтении Хаиро. — Дальше мне нельзя… — И перед тем, как растворятся в вечерних сумерках, напоминает: — Запаситесь водой.
Оставшись один, Бьякуя разводит костер, и, напившись чаю из собранных по дороге душистых трав, откидывается на ворох листьев. Впивается взглядом в небосвод: звезды поют и ткут замысловатые узоры.
Как свищет ветер осенний!
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
Тогда лишь поймете мои стихи,
Когда заночуете в поле.
И, уже засыпая, понимает: тайна пахнет космосом.
***
Взбирается на пригорок и … радость рассыпается в прах: Пустыня Смирения — без края. И до самого горизонта — ни намека на строения. И уныние касается сердца, ведь покорность — сраженье с собой. Тяжелый вздох — и решимость падает наземь.
— Ты так просто сдаешься? — его снова приводит в замешательство незнакомый голос. Тот, кого он принял за каменное изваяние, оказывается живым.
Достаточно, чтобы дерзко вскинуть голову и сказать:
— Я никогда не сдаюсь…
— Я не знаю кто ты, и зачем пришел в наши края, — не отводя взора от линии горизонта и не оборачиваясь в сторону Бьякуи, продолжает человек-статуя. — Но я — Смотрящий Вдаль, я стою здесь не одну тысячу лет, и помню времена, когда эти небеса рассекали Крылатые.
— Ты видел их? — немного завидует Кучики.
— Я дорого плачу за это. Они оставили мне только голос. Я — камень, умеющий говорить.
— Они настолько бессердечны? — ужасается шинигами.
— Не более чем ты… — Этот каменный насмехается?! — Не спеши судить других, ибо никто не без греха, — грохочет каменный страж. — Знай: не всех можно ровнять по себе. Крылатые — другие. Они выше человеческих законов и вольные, как птицы.
— Я должен разгадать их тайну…
— Удачи, — говорит Смотрящий Вдаль. — В нескольких тё 13 справа найдешь тропинку, по ней легко спустишься вниз. И береги воду, ведь говорят, что пересечь эту пустыню можно только на крыльях.
— Спасибо тебе. И скажи, чем ты прогневил Крылатых? Не тем же, что просто увидел их?
— Я сделал неправильный выбор. Это единственное, чего они не прощают.
***
Разве может быть в конце октября такая жара? Солнце просто сходит с ума. Оно сговорилось с песком — идти совершенно невозможно: поверхность обжигает сквозь прочные подошвы варадзи. А он сам, должно быть, скоро превратится в песочного монстра. Говорят, такие водятся в Уэко Мундо.
— Пить… — Вот, уже звуковые галлюцинации. Осталось увидеть мираж – и будет весь набор пустынных красот.
— Воды… — Не может же бархан разговаривать?
И правда — какого-то старца занесло песком, одна голова торчит. Раскапывает, помогает сесть, подносит к губам кожаную фляжку с водой и … жадно считает глотки…
— Благодарю тебя, добрый человек, — шепчет несчастный сухими, как здешняя почва, губами. — Я у тебя в долгу…
— Не стоит, — чинно отвечает Бьякуя.
— Еще как стоит, — оживает старик. — Ты ведь идешь в Храм Семи Ветров… Впрочем, здесь больше некуда идти… — и, встретив понимание и интерес в глазах собеседника, продолжает: — Хранители не подпускают чужаков, они морочат им голову. Что, ты думаешь, эта пустыня? — Глаза Бьякуи широко распахиваются. — Всего лишь качественный оптический обман, иллюзия… Если не знать этого — можно ходить вечно. Смотри, — старец складывает руки лодочкой и, склонив голову, быстро нанизывает слова заклинания. Реальность взвивается, словно занавесь, играющая в догонялки с ветром, и исчезает. И перед изумленным Кучики — притихший лес и островерхие крыши храма.
Старик лукаво улыбается:
— Идем.
Бьякуя помогает своему новому попутчику встать, и они продолжают путь. Теперь идти куда веселее: цель так близка, что Кучики может слышать ее голос — молитв, усердия, воздержания. Чувствовать запах: дней, похожих друг на друга, как близнецы. Затаенного отчаяния. Одиночества.
— Я проведу тебя через потайной ход, — обещает старик, — там у меня есть знакомые. Они помогут тебе пройти дальше. Но учти — братья подозрительнее, чем сторожевые псы. Если тебя поймают — лучше умереть.
Бьякуи даже обидно:
— Я не всегда был странником, уж как-нибудь смогу за себя постоять, — крепче сжимает рукоять верной катаны.
— Кстати, эту шутку, — старик кивает на меч, — лучше спрятать где-нибудь здесь, в лесу. Храм сторожат драконы — у них нюх на людей с оружием.
— Вы серьезно? — Оставить занпакто — хуже, чем раздеться.
— Как знаешь, — пожимает плечами его спутник, но присаживается на камень, давая подумать. — Поспеши, после седьмого ветра в храм не пускают даже хранителей.
— Седьмого ветра? — удивляется Бьякуя. — Здесь считают ветры?
— Где-то считают время, а здесь — ветер. После седьмого появляются Крылатые. И никто не должен их видеть…
— Но мне нужно увидеть, — упрямится он. — И поговорить.
— Дурак, — произносит старик. — Ты умрешь раньше. Лучше спрячь меч вон в той расщелине и пошли.
Бьякуя подчиняется с неохотой.
Сразу за кромкой леса — замшелая стена, поросшая колючим кустарником. Старик прикасается к ней запястьем. Змейка-клеймо, почуяв камень, оживает. Ползет по выбоинам и трещинам, выписывая иероглиф. И перед ними открывается проход: глубокая тьма без надежды на свет. И путники ныряют в нее.
Этот старик, что, видит в темноте? Даже не спотыкается. А Бьякуя, вон, уже несколько раз чуть не падет. Ксо…
Открывают еще один проход, и оказываются в странной комнате: мрачные люди в кожаных передниках сидят у имитирующего стол пня и играют в го14. В огромном очаге ярко пылает огонь. По стенам развешены предметы, от одного вида которых леденеет кровь. Вошедших игроки окидывают недовольными недобрыми взглядами.
— Приветствую, — старик складывает пальцы в условном жесте. — Этот юноша нуждается в Поцелуе Солнечного Змея — ему нужно в святилище.
Солнечный Змей? Поцелуй? Он вспоминает клеймо на запястье старика и возражает:
— А без этих поцелуев, что, нельзя?
— Сам храм убьет тебя, если ты не сроднишься с ним. Солнечные Змеи — исконные сторожа храма, им символ на твоем теле — знак причастности, — поясняет старик.
— Да что ты его уговариваешь, — ухмыляется бельмастый верзила. — Да ты взгляни на него — он же неженка. Бьюсь об заклад — во время ритуала будет вопить, как девчонка.
И эти отбросы смеют насмехаться над ним! Так хочется проучить их, как следует. Но он здесь не затем. Поэтому, смерив наглеца взглядом, от которого ежатся даже старшие офицеры Готея, он откидывает рукав косоде, протягивает руку и говорит, чеканя слова:
— Давай проверим.
И лица стражей сразу становятся заинтересованными. Неужели эти оборванцы — Великие Хранители? Но в следующую секунду мысли выбивает из головы: заклинание — и его буквально приколачивает к стене. Незримые путы крепки — не дернуться. А потом выпускают змея. Крошечный дракончик знает свое дело: миг и — по коже змеится тонкая полоса живого огня. Кажется, что плавится не только тело, но и кости. Дыханье спирает… Сознание мутится… И случается странное: быстрый раздвоенный язычок змея касается выжженного знака — и по венам разливается неземное блаженство. Дракончик издает довольное урчание, заговорщицки косит рубиновым глазиком и — юркает в свою клетку.
— Вы видели — змей его действительно поцеловал! Вот это да! — доносится со всех сторон, и палачи склоняются перед жертвой: — Мы поможем тебе, господин.
До Святая Святых добираются без приключений, хотя его передают от проводника к проводнику, как эстафетную палочку. И чем глубже в храм — тем пышнее становятся одежды его сопровождающих, тем таинственнее лица. Последний проводник и вовсе прячет свои черты под маской.
Музыка… Она искрится, переливается, ласкает. Песнь Сердец, о которой рассказывал библиотекарь. Ею наполнен зал, где на бархатных ложементах покоятся книги. И конца этой комнате не видно. Но найти нужную несложно — книги зовут. У них есть голоса. Ее книгу он узнает по смеху. Серебристому. И такому живому.
Весна моя. Отрада моей души.
Трогает обложку — и Хисана оживает, как на кинохронике. Вот она — испуганная — в их первую встречу. Вот — смущенная и счастливая на их свадьбе. Вот — нежная и доверчивая в их спальне.
Река воспоминаний подхватывает и уносит… Времени нет. И боль в запястье, все еще беспокоившая его, совсем не ощущается… Подумать только: перевернуть несколько страниц — и поймаешь тайну.
Но… Музыка обрывается и испуганно замирает. Вспышка света заставляет закрыться рукой: от приятного полумрака — ни пятнышка.
Вокруг — люди. В устрашающих масках и золоченых одеяниях.
И шорох шепота: «Чужак… Чужак… Чужак…».
И липкий ужас сковывает тело.
— Хватайте его! — голос визгливый и неприятный. — Он осквернил нашу обитель.
Маски обступают его. Реакции и мысли парализует страх.
— Убить, убить, убить.
Кто бы мог подумать, что у одного слова столько оттенков.
— Нет, — перебивает тот же голос. Теперь в нем насмешка и презрение. — Смерть — слишком гуманна. И такие, как он, не боятся ее. Но есть то, чего боятся даже самые отважные смельчаки, — и, повернувшись к нему: — так ведь?
Хочется стать невидимкой. Провалиться сквозь землю. Проснуться… И главное — не слышать тех слов, которые уже угадало сердце…
Однако Хранитель не намерен замолкать:
— Все на свете боятся забвения, правда, Кучики Бьякуя?
Но тот оторопело молчит.
Жрец в несколько прыжков оказывается рядом и выхватывает книгу из безвольных пальцев.
— Мне достаточно провести рукой — и ее жизнь исчезнет. Навсегда. Никто никогда не вспомнит о ней. Исчезнут фотографии. А она — будет видеть сны о тебе, верить и ждать… А потом, когда вы окажетесь рядом, ты пройдешь мимо, не узнав, — и отчаяние сделает ее Пустой… Ну? Или же, — он вытягивает вперед руку, и к ней, как намагниченная, подлетает еще одна книга, увесистая, в дорогом переплете, — мне стереть историю Кучики, и ты превратишься в безвестного безымянного руконгайца, которому придется кровью и потом добывать хлеб насущный… А все забудут о Великом Клане. Но в твоем сердце останется эта женщина… А? Я сегодня добрый — выбирай…
Бьякуя в ужасе пятится. Прямо в руки Хранителей.
Главный, с визгливым голосом, смеется:
— Я добрый, и дам тебе время подумать — целую ночь. А утром ты скажешь мне, кого из них ты убьешь.
Нетерпеливый жест рукой — и стражники уводят нарушителя…
Тайна пахнет отчаянием…
______________________________________
1 Кодзики или Фурукотофуми (яп. 古事記 （こじき、ふることふみ）, «Записи о деяниях древности») — крупнейший памятник древнеяпонской литературы, один из первых письменных памятников. Трудно однозначно определить жанр этого произведения, представляющего собой пример синкретизма древней литературы. Это и свод мифов и легенд, и собрание древних песен, и историческая хроника. Согласно предисловию, японский сказитель Хиэда-но Арэ истолковал, а придворный О-но Ясумаро записал мифологический и героический эпос своего народа, пронизав его идеей непрерывности и божественного происхождения императорского рода. Работа над «Кодзики» была завершена в 712 г. — в годы правления императрицы Гэммэй.
2 Энгисики — свод обрядов периода Энги, написанный в 947 году и содержащий подробное изложение ритуальной части государственного синто — порядок проведения ритуалов, необходимые для них принадлежности, списки богов для каждого храма, тексты молитв.
3 Хибати — переносная жаровня, сделанная из металла, глины или фарфора. Используется для обогрева в легко продуваемых помещениях японского дома.
4 Амадо — деревянные щиты, плотно примыкающие друг к другу, которые устанавливают перед сёдзи в холодную дождливую погоду.
5 Хатами — толстые простеганные циновки из рисовой соломы.
6 Дзасики-вараси — добрые духи-домовые, поселяющиеся в домах и охраняющие его обитателей, приносящие им и дому процветание. Неизвестно, как дзасики-вараси выбирают себе дома. Если они из дома уходят, дом приходит в запустение. Обычно показываются людям в виде маленьких детей (обычно девочек) с волосами, собранными в пучок, и в кимоно. Дзасики-вараси предпочитают дома старой постройки, и никогда не живут в офисах. Обращаться с ними нужно как с маленькими детьми (вежливо и с добротой), и ведут они себя как дети — могут иногда устроить какую-нибудь шалость.
7 Юрэй — буквально «тусклый, смутный, неясный дух». Это призраки тех, кто в момент смерти был лишен покоя. Наиболее обычной причиной окончания жизни, приводящей к тому, что душа человека становится юрэй, является внезапная смерть в результате убийства, гибель в сражении или спонтанное самоубийство.
8 Аматэрасу — (天照大神, «великое божество, озаряющее небеса») — богиня-солнце, одно из главенствующих божеств всеяпонского пантеона синто легендарная прародительница японского императорского рода (считается, что первый император Дзимму был её праправнуком), правительница Небесных полей Такамагахара (高天原 ). Аматэрасу почитают как изобретательницу возделывания риса, технологии получения шёлка и ткацкого станка.
9 Сусаноо-но микото (スサノオ (須佐之男命, «доблестный быстрый ярый бог-муж из Суса»)— японский бог моря, нарушающий установления богов: мятежный и разрушительный аспект стихии, образ оппозиции стихии принятому порядку.
10 В некоторых источниках Аматэрасу изображается крылатой.
11 Иттан-момэн (буквально «штука хлопковой ткани») — демон, проявляющийся в виде длинной белой летающей полосы ткани. Появляется по ночам и душит своих жертв, обертываясь вокруг шеи и головы.
12 Микуратанано-но ками — Бог Священного Хранилища. Вообще-то, так называется ожерелье из жемчужин богини Аматэрасу. По преданиям, жемчуг предохраняет от неверных друзей. Кроме того, среди японцев жемчуг является символом долголетия и успеха, синонимом слов «прелестный, неповторимый, лучезарный».
13 Тё — японская мера длины, равная 109,09 м.
14 Го— японская настольная игра. Ее правила просты, но в игре — огромное количество комбинаций. Доска го состоит из сетки 19 вертикальных и горизонтальных линий. Каждому из двух игроков выдается большое количество, соответственно, белых и черных камней. Ставить камни можно только на пересечения линий доски. Цель игры — захватить как можно большую территорию, окружая ее камнями своего цвета.
Глава 2. Капли...
Глава 2. Капли…
Когда тоска становится совсем уж разъедающей, Хисана отдается Мураками. Позволяет дождю выплакаться за себя. А сама — принимает приглашение на танец от Харуки. Танцуя, они говорят о снах. Все люди видят сны: снови´денье объединяет нас. Во сне мы можем оказаться в местах, где никогда не бывали. Или познать еще не случившееся.
«Что не говори, а сны — это сны, — рассказывает Харуки. — Как не беги за ними вдогонку — не добежишь, не дотянешься»15 .
Черная кошка, недавно поселившаяся в хисаниной жизни, неизменно хмыкает и зажмуривается, подслушивая такие разговоры. И говорит, что не любит дожди. За окном и в душе. И в книгах.
Хисана обычно возражает: «Все хорошие книги начинаются с дождя».
Кошка зябко ежится и не соглашается: наслаждаться дождем — мазохизм, потому что дождинки — капли воспоминаний, хлещущие наотмашь по распахнутым глазам домов. Дождь всегда так настойчиво барабанит о прошлом, что мелодия грусти выворачивает душу — радостью наружу. И закрашивает улыбку сердца косыми серыми линиями. Мелодия грусти монотонна. А разве это интересно — танцевать под аккомпанемент уныния?
Но кошки сейчас нет.
Девушка, присев на подоконник, ведет тонким пальцем по стеклу, стараясь догнать спешащую каплю. И слушает, как Харуки голосом, пропахшим табаком и виски, говорит с вечностью.
«Что я вообще могу знать о себе?» — вопрошает он. И Хисана грустнеет: это так точно, и прямо о ней. Она тоже ничего не знает о себе. Все мы когда-либо задаемся подобным вопросом. И каждый раз, отвечая, убеждаемся: «… мы живем в придуманном мире и дышим придуманным воздухом…». Вот и она, так же, как многие, придумала себе, что чем-то отличается от других. А теперь, узнав, что все-таки отличается, хнычет и депрессует. Вселенная исполняет наши желания, только мы потом не признаем их своими…
Хлопает дверь, и из прихожей доносится возмущенное: «Фух!.. Ну и дождина!», и через мгновенье в дверях появляется стройная молодая женщина в ярко-красной куртке, черном топе и обтягивающих кожаных брюках.
— Привет, — бодро произносит она, оглядывая Хисану и встряхивая длинным бордовым «хвостиком». — Опять читаешь свои пособия по самоубийству? — кивает на книгу у Хисаны в руках.
Та обижается:
— Это, между прочим, уважаемый модный автор!
— Ой-ёй-ёй, — беззастенчиво издевается собеседница. — Читала я твоего Мураками: нытье сплошное. Прям, повеситься хочется. Ты точно, как Кискэ. Он вечно или экспериментирует, или книги читает такие, что у меня от одних названий шерсть на загривке ерошится. Давай, бросай. Я тут поесть принесла, — и водружает на стол объемные пакеты.
Хисана улыбается: Йоруичи невыносима, но у нее всегда с собой солнце. Если кино — то комедии. Может смотреть их днями, заедая чем-нибудь жареным и вредным и смеясь так, что соседи колотят в стену. Если музыка — то Моцарт. Если машина — то «Феррари». Если кухня — то французская. И почему, спрашивается, она живет в Японии? Впрочем, такие гастрономические пристрастия Хисане по душе: в еде и вине французы толк знают. За такой трапезой так и тянет поболтать о женском.
— Скажи, — Хисана опускает глаза и водит вилкой по тарелке, — а этот Кискэ, — ну ты все время о нем рассказываешь, — он твой парень?
Йоруичи серьезнеет и откладывает прибор. Говорит не сразу и — подбирая слова:
— Мы так давно вместе, что перестали думать, кто мы друг другу. Сначала были просто друзьями, а потом… В общем, как-то, очень давно, Кискэ предложил проверить — ему все нужно опытным путем, на себе, — изменится ли что-то, если мы проведем ночь вместе. Эксперимент провалился. Нет, у нас все получилось… И здорово… Но после… Было такое впечатление, что мы сиамские близнецы, которых разрезали по живому. А так хотелось плюнуть на всё и всех, прижаться к нему и шептать его имя. Он ведь — свой, родной-родной, знакомый до последней морщинки, когда улыбается… А все остальные — чужие и холодные… — она осекается и утыкается взглядом в стол… — Наверное, я просто уже не могу без него…
— И поэтому решила удрать ко мне? — Синие глаза поблескивают чуть насмешливо.
Йоруичи не обижается.
— Зато мы никогда не надоедим друг другу. — И тут же озорно грозит пальцем: — А ты чертовка! Разговорила меня.
— Отнюдь. Ты просто сама хотела сказать. У тебя глаза были полны слов…
— Кстати, а что это мы все обо мне? — Йоруичи перебирается в кресло, залазит с ногами и обнимает колени (сесть в любимую позу — по-турецки — мешают тугие брюки). — Тут появился какой-то парень, он все что-то о тебе разнюхивает. И еще этот извращенец шпионит за твоими окнами. Так что, завязывай рассекать по дому в неглиже.
— Серьезно, что ли? — Хисана неприлично прыскает вином. Встает, ставит бокал и вертится на одной ножке, будто юла: — Неужто нехороша?
— На мой взгляд — плосковата, — хмыкает Йоруичи и ловко уворачивается от диванной подушечки. — Эй, ты не дослушала! Я хотела сказать: а в целом — ничего. — Подмигивает, и обе хохочут.
Йоруичи успокаивается первой.
— Слушай, — в золотистых глазах — азарт охотящейся кошки, — ты говорила, что эти… как их там… косплейщики … оставили у тебя свои костюмы?
— Угу, — понимающе кивает Хисана. — Поиграем?
Йоруичи спрыгивает с кресла. Подходит к окну, будто поправить занавесь… А потом, взявшись за руки и смеясь, молодые женщины исчезают в лабиринте ширм.
***
Эшли Дворкович всегда костерит начальство, на чем свет стоит. Но сегодня — особенно. Еще бы, он вообще-то нанимался секретарем-референтом, а не сыщиком! Нет, он, конечно, не против поиграть в Джеймса Бонда, когда за это нормально платят. Но за те же деньги мокнуть здесь, под окнами боссовой дочурки, пока папаша, этот урод Хендрикс, там саке распивает с девчонками — это же верх бесхребетности! Да уж, Эшли, низко же ты пал. Только и можешь, что бухтеть, пока никто не слышит. А стоит только какому-нибудь дорогому галстуку замаячить на горизонте — сразу вытягиваешься во фрунт и киваешь, как деревянный болванчик: «Да, сэр. Нет, сэр». Во всем виновато происхождение: не повезло тебе, Эшли, родился ты в семье ученого-серба. Вот теперь хлебай полной ложкой: для шефов ты — все равно, что террорист.
Но почему верхушку никогда не заботит спецодежда рядовых сотрудников? Этот бушлат же на два размера больше. Ни от ветра, ни, как выясняется, от дождя не спасает.
— Черт! — восклицает Дворкович, когда особо назойливая капля затекает за шиворот. И, пытаясь вытряхнуть ее, со вкусом матерится — сначала по-английски, потом по-сербски — потому что намокает еще больше. Но через минуту, потеряв из виду объект, ругается еще громче и злее.
Бесы побрали бы эту ненормальную! Бегает по квартире едва ли не в чем мать родила. Рыдает над книгами, сидя на подоконнике. Живет с клёвой чиксой, но без розовости. Разговаривает с кошкой. И чем — непонятно — она так интересна Центру? С боссом-то все ясно — дочка все-таки. Хотя, разве нормально: вспомнить о дочери аж через семнадцать лет и не рваться встретиться? Абсурд какой-то.
Эшли всегда рассказывают только кусочек правды. Он к этому привык.
Черт. Вроде на окне та же занавеска — но почему ничего не видно? А может, это его Carl Zeiss 16 барахлит? А какую рекламу сделали: будет с вами в любую погоду? Ага. Гляди!
Блин, этот коммуникатор всегда так не вовремя. Что? Опять сообщение от неизвестного номера?! Да задолбали, грёбанные спамеры! Хотя… Этот кажется знакомый. От искушения даже пальцы свербят. Все равно смотреть не на что… И вообще — должен же у человека быть перерыв. Отбросив сомнения, Эшли нажимает копку Read message и ныряет в просторы чата.
funky
2008-09-25, 02:25 p.m.
Прости, что опять беспокою тебя. Ты не ответил на мое первое письмо. Но я привык, мне никто не отвечает )))
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:27 p.m.
Кто ты и почему мне пишешь?
funky
2008-09-25, 02:30 p.m.
Я всем пишу. Нахожу данные в профилях на разных сайтах и пишу. Может кто-то ответит
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:32 p.m.
Зачем?
funky
2008-09-25, 02:35 p.m.
Я должен рассказать людям нечто важное. Но они оправляют меня в спам. Мне не верят.
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:37 p.m.
Ты не сказал, кто ты…
funky
2008-09-25, 02:39 p.m.
Я знаю…
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:42 p.m.
Ну так ответь…
funky
2008-09-25, 02:45 p.m.
У меня мало времени. ОНИ скоро придут за мной. Ты наверно думаешь, что я псих. Но я не псих. Мне просто страшно. Очень страшно. Поверь, меня заставили. Они сказали, что сотрут меня…
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:47 p.m.
Кто эти ОНИ? Якудзы? Инопланетяне? Белое братство?
funky
2008-09-25, 02:50 p.m.
Они называют себя Хранители. Они знают про людей все.
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:53 p.m.
ОНИ хотят захватить планету?
funky
2008-09-25, 02:55 p.m.
Нет, собираются лишить всех памяти. Говорят, что когда Клинок поразит Сосуд, Свет сотрет всё, чем мы жили… А потом … они превратят нас в рабов. Я знаю.
elk from Harry Potter
2008-09-25, 02:58 p.m.
Как этого избежать?
funky
2008-09-25, 03:01 p.m.
Нужно не допустить, чтобы Клинок поразил Сосуд!
elk from Harry Potter
2008-09-25, 03:03 p.m.
Где найти Клинок и Сосуд? Что это такое?
funky
2008-09-25, 03:09 p.m.
Прости, больше говорить не могу… Они идут.
funky
2008-09-25, 03:11 p.m.
Есть легенда. Найди ее. Все поймешь…
Фанки теряется. А Эшли по сотому кругу перечитывает разговор. Этот парень явно чокнутый. Что за бред он нес?! Что за клинок? Что за сосуд? Ага, он бы еще легенду о Святом Граале вспомнил. Бедняга, судя по всему, большой поклонник Дэна Брауна. Нужно будет, на всякий случай, пробить этого горе-заговорщика по базе…
Вскидывает глаза на окно: какое-то шевеление. Приникает к биноклю — вау! Не глядя, опускает коммуникатор в карман и, ухмыляясь, устраивается смотреть представление. Это настолько горячо, что даже дождь нипочем.
***
Хисана изображает зайчика. Йоруичи в коротеньком черном платье с передничком — горничную. Сотни гигагерц звука заставляют дребезжать стены: для их спектакля трэш — в самый раз. Как и пляски на котацу 17 (они специально притащили старенький из чулана за ширмами), и вино прямо из горлышка.
Звонок слышат не сразу: слишком много смеха и музыки. Хохоча, Хисана бежит открывать. Возвращается растерянная:
— Разве мы заказывали пиццу?
— А ну-ка зови этого посыльного сюда, — настораживается Йоруичи.
Что-то новенькое. До этого был лишь один соглядатай. Кажется, Хисана становится чересчур популярной. Вокруг нее — прямо заговор теней. И к приходу хозяйки с незваным гостем Шихоуин успевает разыскать веревку, и сейчас, лишь кивнув вошедшим, закрепляет ее на спинке стула.
За Хисаной семенит невысокий полноватый паренек лет семнадцати. Широкие джинсы, бейсболка, форменная футболка прямо поверх рубашки. Мокрый весь. Совсем не выглядит подозрительным. Просто … от него так и пахнет тайной. Запах совсем слабый, почти выветрившийся. А секрет, похоже, слишком тяжел для него. Вон, поник весь. Разве можно доверять что-то важное такому слабаку?! Непрофессионально. О, так он еще пугливый, ко всему прочему: дрожит весь, хоть в комнате — только две девушки-косплейщицы. Неинтересно, фыр…
— Ч-что з-здесь п-п-происходит? — разносчик пиццы пятится к дверям.
— Куда же вы, господин? — обижается Хисана. — Мы же играем. Садитесь, — и, улыбаясь, указывает ему на стул.
Парень бочком, неуверенно добирается до предложенного места и осторожно садится. Опасается не зря — веревка, будто живая, скользит вокруг локтей, сводя их за спинкой. Девушки улыбаются ослепительно и нежно. Невинно хлопают ресничками.
Та, что повыше, садится на колени, ведет пальчиком по груди и томно выдыхает прямо в ухо:
— Скажи, кто тебя прислал?
И почему-то невозможно лгать.
— Х-хозяйка…
— Поточнее, — губы — чувственные, горячие — спускаются от уха к ключице.
— Я… я… — он не в силах сдержать стон, — я не знаю ее имени… У нее художественный салон есть…
— Томоко-сама! — ахает Хисана, до этого безучастно наблюдавшая за экзекуцией.
Телефон. И куда он вечно девается? А, вот, они же и закидали вещами. Но прежде, чем девушка успевает снять трубку, аппарат сам разражается тревожной трелью.
— Йоруичи-сан? — голос извиняющийся. Незнакомец старается скрыть свое волнение.
Хисана протягивает трубку подруге:
— Тебя. Мужчина.
— Меня? — глаза той становятся по-кошачьи круглыми. — Я никому не оставляла этот номер… Кроме… Черт… Да как он посмел! Я же запретила ему звонить сюда! — срывается с коленей пленника и выхватывает у Хисаны телефон: — Что случилось? — и дальше слушает, беспокойно комкая край кружевного передника. — Я скоро буду…— заверяет она собеседника и оборачивается к онемевшим свидетелям этой сцены: — Его, — кивок на посыльного, — запрем в ванной, а ты, — Хисане, — едешь со мной…
***
— Сохатый, прием.
— Да, босс. Слышу отлично.
— Доложить обстановку!
— Объект начал движение. Вывожу изображение на монитор. — Эшли чертыхается.— Да что сегодня с аппаратурой?! Шеф, видите их? Странно, они почему-то движутся в противоположном направлении…
После короткого молчания:
— Все равно, продолжай наблюдение. До связи.
— Эй… Я голоден и замерз… Эй… Как всегда — самое главное его не волнует! — Дворкович потрясает кулаками в бессильном гневе и по инерции продолжает вслух, ибо так легче отпугнуть одиночество: — Интересно, куда это направились наши красотки?!
А что, это ему даже на руку: пусть покатаются, а у него есть несколько вопросов к тому парню в их квартире… И, насвистывая, Эшли направляется к пожарной лестнице.
Какой насыщенный сегодня день: капля к капле — и набралась целая история.
______________________________
15 Здесь и далее цитаты из романа Харуки Мураками «Дэнс, дэнс, дэнс…» выделены курсивом.
16 Бинокль Carl Zeiss Conquest 10x56 T предназначен для охоты в сумерках и ночью. Если верить рекламе, им пользуют сыщики и шпионы.
17 Низкий столик с вмонтированным внутрь электрообогревателем. Нижняя часть стола накрывается стеганым одеялом, на которое кладется сама столешница. Люди греются, просунув ноги под одеяло. Для сидения за столом часто используются плоские подушки.
Глава 3. Слезы богини
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: сюрреализм и авторские тараканы; наверное, ООС и по-прежнему фривольное обращение с матчастью))))
БЛАГОДАРНОСТЬ: Главка написана в соавторстве с Чероки Иче, за что той честь, хвала и ведро хурмы
Глава 3. Слезы богини
Тоска прячется за гобеленами с танцующими журавлями. Вздыхает в занавесях. Грациозно изгибается в икебане, похожей на осень. Дым от многочисленных курильниц делает мысли невесомыми. Из-за этого в голове пусто. И как-то предательски хорошо. Он лежит на мягком футоне и тупо глядит в потолок. Это — комната принца. А хотелось — в камеру узника. Ведь здесь есть только печаль — воздушная и прекрасная, как пение флейты… И никакого отчаяния. Он встряхивает головой и упрямо пытается думать, с каждой мыслью понимая все отчетливее: выбрать не сможет. Никогда. Но от осознания этого почему-то не стыдно. Может быть оттого, что размышления неотступно соскакивают на Хисану: он представляет ее во всех мелочах; все их дни из тех пяти лет.
Цветы увяли.
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...
Сыплются, падают семена,
Как будто слезы...
Глаза слипаются. Сознание тонет в сладковатом дурмане благовоний. Дракон на запястье словно урчит. Довольный.
Нет сил противиться сну. Дремота невесомо трогает лоб и ласково шепчет: «Все будет хорошо». Он засыпает почти счастливым.
Сновидение — картинная галерея. Полотно первое — монументальное. На переднем плане — величественное дерево. Его крона подпирает небо. Его ветви могучи, раскидисты и совершены в своей наготе. Дерево стремится все выше: ему нет дела до суетных вёсен. Но эта царственность — внешняя. Миг, приближение — и зритель внутри: под корой омерзительно. Здесь снуют черви, обращая в труху древесную плоть. Еще ближе, и заметно — не жизненные соки бурлят в этом исполине, а трупный яд. А если спуститься ниже и глубже, то станет видно, как гниют корни. Дерево уже давно не приносит плодов. Небо над ним бессолнечное, а земля под ним — растрескавшаяся пустыня. И первый же ветер — вольный и бесцеремонный — легко повергнет этого титана. Просто здесь нет ветров. Вот к дереву спешит мужчина. Он прикрывает ладонью хрупкую веточку. На ней — весело перешептываются молодые, еще клейкие, листочки. Молодой человек прививает черенок к одиноко склоненной ветке. И тоненькая пришелица благодарно улыбается ему первым цветком. Но ненадолго. Дурная кровь дерева отравляет ее, цветы облетают, листья вянут. А сама она сгибается и чернеет. Тихо, без жалоб и просьб. А дерево — только надменно скрипит ветками, осуждая неудавшегося селекционера. Рядом с этой картиной пусто и холодно. И тяжко смотреть на согбенного человека, сжавшегося в комок у корней.
Бьякуя стонет и пытается вырваться из сна. Не получается. Но картина меняется. Теперь он видит вереницу людей. Они горды, высокомерны, невозмутимы, они созерцают действительность с холодным превосходством сильных мира сего. Они делают лишь то, что правильно и проверено веками. Процессия бесконечна, и у крайних не видно лиц. Но каждый шаг этих людей выверен и исполнен достоинства. И, кажется, сами их фигуры выражают брезгливое пренебрежение к слабакам, позволившим сердцу взять волю над разумом. И напрасно ждать от них понимания желаний и порывов живого, они умерли слишком давно. Один человек останавливается.
Дедушка.
Гинрей лишь качает головой, с сожалением и укоризной. Словно говорит: «Да как ты вообще можешь сомневаться»…
И будто подтверждая его немое нарекание, на холсте судьбы прорисовываются весы. Все предки, один за другим, заполняют одну чашу. На другой — лежит та самая хрупкая ветка с молодыми листочками и шариками бутонов. Ну где ей перевесить!
И он почти облегченно вздыхает, оттого, что зрелище тонет в тумане. Розоватом. Утреннем. И чудится нежный смех, скрытый в ароматах рукавов. И зонтики оминаэси18 на фусума — будто живые — дрожат на ветру. Протяни к ним руку, и ладонь наполнится душистым золотом. Сердце осветится легкой улыбкой. И уляжется беспокойство. А потом и вовсе охватит радость, когда вместо ропота предков, он услышит:
— Привет.
Он вздрагивает и открывает глаза. Она сидит у его ног, светящаяся, в рыжем платье. Совсем как та, которую он оставил в парке. Улыбается ему, чуть наклонив голову.
— Ты? — не веря, шепчет он.
Она просто кивает. И мужчина не удивлен. По чести, ему все равно галлюцинация это или призрак. Но он все же протягивает руку, касается ее пальцев. Странно — теплая.
Она отвечает на рукопожатие и тихо произносит:
— Не думай о прошлом, там только боль.
— О чем же мне думать? — он в недоумении.
— О будущем, это легко, — и смеется, серебряно и свободно, как полевые колокольчики. — Глупый-глупый Бьякуя, разве ты забыл: меня не стереть. Я — это другое ты. Сердце обязательно вспомнит, оно вспоминает всегда…
Они сидят рядом прямо на полу. Вокруг клубится сумрак, а им светло. Они молчат. Но когда ей приходит пора уходить, он сжимает ее руку, крепко, наверное, до синяков, и говорит:
— Я верю.
— Я сохраню, — отвечает она. И в тот же миг огромные белые крылья обнимают его, пеленая и баюкая. Он тянется к ней, чтобы поймать и удержать, но она — еще мгновенье назад материальная — тенью проскальзывает сквозь объятья, и милый образ исчезает в вихре золотых искр. На футон сыплется желтый цветочный дождь. Бьякуя просыпается еще раз.
Свет. Такой яркий, что он инстинктивно закрывается рукой. Клеймо вспыхивает огнем, будто дракончик хочет вырваться из пут, связывающих его с человеком. Мужчина душит стон, замечая новую гостью.
Она парит у его лежанки. Крылатая. Прекрасная. Слишком солнечная, чтобы ночь могла победить ее сияние.
— Аматэрасу? — он вскакивает, по-детски трет глаза и глупо хлопает ресницами.
— Как ты посмел явиться в мой храм, шинигами?
— Простите, госпожа, — но смотрит упрямо, глаза в глаза. — Мне нужны были ответы.
— Ты лжешь, — слова холодные и резкие, словно взмах Кусанаги-но цуруги19.
Он не отводит взгляд. Его сердце еще помнит тепло ее улыбки, и поэтому он может открыто глядеть в лицо даже самому великому божеству. Говорит тоже уверенно:
— Я бы никогда не решился нарушить ваше спокойствие, не имей я на то веских причин. Моя жена, она не совсем обычная. У нее есть крылья. Но в Обществе Душ никто не помнит о крылатых. Я знаю цену своей дерзости и готов ее заплатить.
И с легкой усмешкой ловит ее удивление: тонкие брови богини ползут на лоб, большие глаза округляются. Но через секунду она вскидывает точеный носик и хмыкает, мол, соблюдай субординацию. Затем снисходит до ответа:
— Ну что ж, иди за мной, и никаких вопросов, пока я не разрешу тебе говорить.
Он кивает, понимающе и благодарно.
***
Коридоры… Запутаннее лабиринта. Кажется, им не будет конца. Она летит впереди, и следовать за ней приходится едва ли не в шунпо. Хранители в масках, крылатые женщины, челядь обоих полов — все, завидев ее, простираются ниц и не решаются поднять головы. И Бьякуе крайне льстит, что он больше не пленник, и что сама владычица Равнины Высокого Неба благоволит ему. Мог ли он подумать, что испытание Верховного Хранителя так обернется?
Очередная дверь распахивается, как по волшебству. На пороге, преклоняя колено и касаясь рукой пола, — длинноволосый мужчина в жемчужно-белых одеждах. Аматэрасу проходит мимо, словно он — тень, едва задевая слугу краем своего сверкающего платья. И потом, не оборачиваясь, поясняет удивленному Бьякуе:
— Это — Микуратанано-но, мы в Священном Хранилище. Тут покоятся величайшие знания. Микура, дорогой, — с легким пренебрежением в голосе, — принеси нам Скрижаль Света.
Мужчина поднимает на нее взгляд (глаза у него прозрачно-серые — замечает Кучики).
— Но, владычица, разве можно…
— С каких пор ты стал обсуждать мои приказы?
— Повинуюсь, — и уходит, пятясь.
Небесная императрица любезно предлагает опуститься на татами, и Бьякуя с удовольствием принимает приглашение. Позиция выгодная — перед глазами как раз точеный профиль Аматэрасу. Она вздыхает, по щеке бежит слеза, которая, падая на мягкую подстилку, превращается в жемчужину. И на сердце наваливается едва ли не мировая скорбь. На земле, должно быть, сейчас дождь, как всегда, когда плачет Солнце. Тихий, без привычных властных ноток, голос он различает не сразу, оглушенный этой божественной печалью.
— Чинатсу умела ткать будущее. Я любила ее за талант и покорность. Я знала: если она соединится с Хранителем, их ребенок будет вместилищем света. Поэтому я не противилась их с Микуратанано-но любви. Да и невозможно было: стоило этим двоим взяться за руки — темнота поджимала хвост. А в ту ночь, когда родилась Хисана, мы устроили праздник. И я позволила солнцу и луне сиять рядом. Все были счастливы. Пятнадцать лет счастья… А потом родилась вторая, Рукия. И великая скорбь обрушилась на нас. Здесь умирают редко. Смерть боится меня, я прогнала ее к вам, небом ниже. Но в тот день смерть осмелела и украла жизнь моей дорогой Чинатсу. Уж не знаю, как и почему, но моя ткачиха оказалась в Обществе Душ и должна была уйти на перерождение. Совет 46 отказался выделить отряд, чтобы разыскать ее… И тогда ушла Хисана. Забрала маленькую Рукию и ушла, не простившись. Больше мы ничего не слышали о ней…
Вздохнув, Аматэрасу отрывается от созерцания пространства и дарит шинигами лучезарный взгляд:
— Я держала Чинатсу за руку и поклялась ей беречь ее детей. Я не сдержала обещания. Поэтому ты… прошу… позаботься о ней…о нашей Хисане… — и уже не сдерживаемый всхлип. Что делать, когда плачут богини?
— Вот, — в тонкой ухоженной ладони — горка отборных жемчужин, — возьми. Тебе пригодится…
Бьякуя с благодарностью принимает великий дар и успевает спрятать за пазуху, до того, как возвращается Бог Священного Хранилища. С поклоном Микуратанано-но передает свиток Владычице Такама-но хара20 , и она с почтением касается древнего манускрипта.
— Скрижаль Света никогда не покидала Хранилища… Никто из тех, кого пугает смерть, не читал ее прежде. Запомни, когда подует седьмой ветер, свиток разлетится в прах в твоих руках, чтобы вернуться сюда. Успей прочесть. И не верь камню — ему слишком тяжело думать, — так говорит Аматэрасу и вручает Кучики драгоценный документ.
Любопытство жжет пальцы. Боги ободряют его взглядами: «Сделай, что хочешь». И он разворачивает свиток… Невыносимый свет, кажется, выжигает глаза. Он закрывается ладонью, но письмена не выпускает. Реальность исчезает с тошнотворной быстротой.
Кучики Бьякуя просыпается. В какой уж раз за эту ночь. Оглядывается: помещение знакомо до каждой мелочи — его комната в родном имении. Хаори и Гинпаку аккуратно сложены на тумбочке, кенсейкан отсвечивает из раскрытой шкатулки. Значит, Храм Семи Ветров — просто сон? Но с каких это пор после снов остаются отметины на запястьях? А за пазухой — достает — пригоршня жемчужин? Он что, впадает сомнамбулическое состояние и грабит ювелирные магазины? Бьякуя уже близок к отчаянию, но тут взгляд выхватывает из полумрака очертания, будто нарочно высвеченные, некого длинного округлого предмета. Мужчина протягивает руку — под пальцами шершавость старинной бумаги. А в дунувшем ветерке — лукавый смех богини.
До рассвета лежит без сна, а утром узнает, что в Сейрейтейской библиотеке нет и никогда не было служителя по имени Хаиро. И даже не удивляется.
Аматэрасу прячет улыбку за веером облаков. И шелестом листвы, шорохом камней под ногами напоминает: «Береги ее, без нее мир станет хуже». Он лишь усмехается в ответ: в его жизни уже были пятьдесят лет темноты. Теперь будет только свет…
Кажется, сегодня предстоит серьезный разговор с командиром — Ямамото не любит прошения об отпусках…
________________________________________
18 Цветок валерианы, один из любимых японцами осенних цветов и «семи осенних трав». Многолетнее растение, цветет мелкими бледно-желтыми цветочками в форме зонтика. В поэзии постоянно обыгрывается как образ девушки или молодой женщины.
19 Буквально — «меч коситель травы». Священный меч, позднее ставший символом императорской власти.
20Такама-но хара (др.-япон. «равнина высокого неба») — в японской мифологии верхний небесный мир, место обитания небесных богов, божественных предков, в отличие от земли — места обитания земных духов и людей. Здесь владычествует богиня Аматэрасу, главное божество синтоистского пантеона, расположены её дом, рисовые поля.
Глава 4. в комментах
@темы: фанфики
-
-
13.02.2024 в 17:36Корея опубликовала снимки, сделанные во время самого мощного запуска ракеты за последние годы.
На необычных снимках, снятых из космоса, показаны части Корейского полуострова и окрестные территории.
В понедельник Пхеньян подтвердил, что испытал баллистическую ракету средней дальности (БРСД) «Хвасон-12».
Набрав полную мощность он способен преодолевать тысячи миль, и способен затронуть Гуам (США)..
Последнее испытание вновь вызвало тревогу у международного сообщества.
Только за последний месяц Пхеньян осуществил рекордное количество ракетных запусков — семь пусков — что резко осудили практически все страны мира.
Чего хочет Ким Чен Ын?
Для чего она выпустила так много ракет в этом месяце?
Северная Корея собирается сосредоточиться на экономике в 2022 году
ООН запрещает Северной Корее испытания ракет и ввела строгие санкции. Но восточноазиатское государство регулярно игнорирует запрет.
Официальные лица США в понедельник заявили, что данный рост активности требует возобновления переговоров с СК.
Что произошло На испытаниях?
Южная Корея и Япония сразу же заявили о запуске в воскресенье после того, как обнаружили его в своих противоракетных системах.
По их оценкам, он пролетел умеренное расстояние для такого типа ракет, пролетев порядка (497 миль) и достигнув высоты 2000 км, перед приземлением в океани около Японии. На предельной мощи и по обычному маршруту ракета может пролететь до 4000 км.
Зачем Корея запустила БРСД?
Аналитик Северной Кореи Анкит Панда предположил, что отсутствие г-на Кима и язык, который искользовался в средствах массовой информации для создания образа запуска, позволяют предположить, что это испытание было предназначено для проверки того, что ракетная система функционирует правильно, а не для того, чтобы продемонстрировать новую силу.
Эту новость опубликовало агентство Агентство Новостное агентство Агентство BestNews fraktmose.ru
-
-
14.02.2024 в 01:42www.washingtonposttoday.com/
-
-
14.02.2024 в 03:13Вы когда-нибудь сталкивались с необходимостью написания дипломной работы в сжатые сроки? Это действительно серьезное и трудоемкое занятие, но важно не отступать и продолжать двигаться вперед в учебном процессе, так же, как я это делаю.
Для тех, кто умеет осуществлять анализ и находить информацию в интернете, это может оказаться очень полезным в процессе согласования и написания дипломной работы. Нет необходимости тратить время на посещение библиотек или встречи с научным руководителем. В интернете есть множество ресурсов с хорошими данными для дипломных работ и курсовых. Вы можете ознакомиться с ними, перейдя по ссылкам
extern-diplom.com/
Желаю всем отличных оценок!
купить диплом бурильщика
купить диплом магистра
купить диплом в новом уренгое
купить диплом в абакане
купить диплом в камышине
купить диплом в артеме
купить диплом в волгодонске
купить диплом в дербенте
купить диплом в бийске
купить диплом в твери
-
-
14.02.2024 в 04:33Мы анонсируем для вас частную криптобиржу Ilona Musk!
И мы дарим вам пригласительный промо-код на 0,5 ETH!!!
Мы ждем вас в нашей команде, регистрируйтесь первыми Privat crypto exchange
При регистрации, пожалуйста, введите свой личный промо-код - ILMS24
Мы желаем вам удачи с наилучшими пожеланиями www.cexasia.pro
-
-
14.02.2024 в 06:35Рисование лимона маслом — занимательный творческий процесс, который способствует вам нарисовать яркое и подлинное изображение этого сочного фрукта. Начните с подбора ярких и насыщенных цветов масла для формирования насыщенной палитры. Нанесите нежный контур лимона на бумагу, используя мел или финконсистентную кисть. Помните, что лимон обладает гладкой поверхностью, поэтому важно использовать краски с хорошей текучестью и налегке создавать мягкие переходы между оттенками.
Продолжайте добавлять акценты, такие как теневые элементы и отражения, чтобы придать вашему рисунку глубину и естественность. Варьируйте насыщенность цветов, чтобы подчеркнуть черты лимона, такие как кислотность и солнечный свет. Не забывайте о фоне - он может быть неопределенным или подражать окружение, например, светло-зеленую растительность или деревянное основание. Экспериментируйте с разнообразными приемами и преклоняйтесь процессом создания своего варианта лимона на бумаге.
-
-
14.02.2024 в 11:46bs2tsite5.cc
Cynthia Horton’s earaches are the stuff of nightmares.
“I can wake up from my sleep in horrible pain, like I’m having a root canal with no anesthesia,” she said. “When I sit up, my ear is often weeping with infection, even oozing blood.”
Already weakened by a lifelong battle with lupus, Horton’s immune system was devastated by rounds of radiation and chemotherapy after a 2003 surgery for a cancerous tumor in her ear.
bls2.cc
bs.gl
Ear infections became the norm, usually eased by a round of antibiotics. But as the years passed, the bacteria in 61-year old Horton’s ear became resistant to antibiotics, often leaving her with little to no relief.
“These multi-drug-resistant superbugs can cause chronic infections in individuals for months to years to sometimes decades. It’s ridiculous just how virulent some of these bacteria get over time,” said Dwayne Roach, assistant professor of bacteriophages, infectious disease and immunology at San Diego State University.
Last year doctors offered to treat Horton’s infection with one of nature’s oldest predators — tiny tripod-looking viruses called phages designed to find, attack and gobble up bacteria.
-
-
14.02.2024 в 11:57Для первой регистрации на нашей бирже мы предоставляем вам уникальный промокод "pbasia24" от 100USDT и 30% на первый депозит!
Добро пожаловать и удачных торгов! Best asia bitchange
-
-
14.02.2024 в 16:49gay0day.com/tags/interracial-gay/
In the duchy of dating, a person encounters a different string of emotions. There's the exhilaration of meeting someone new, the presentiment of a basic fixture, and the titillation of discovering garden interests and shared values. It is a stretch of vulnerability and self-discovery as individuals unreserved themselves up to the possibility of inclination and companionship.
twinkporn.one/tags/gay-asian/
Serviceable communication lies at the will of dating, facilitating sympathy and correlation between two people. It involves active listening, honest symbol, and empathy, creating a gap on trustworthy dialogue. Thoroughly communication, individuals can enquire into their compatibility, exchange thoughts and dreams, and assemble a fundamental of trust.
-
-
14.02.2024 в 17:36лучшие сайты для знакомств в россии рейтинг
-
-
14.02.2024 в 20:14-
-
15.02.2024 в 05:20-
-
15.02.2024 в 07:47Стабилизаторы напряжения для стиральной машины Стабилизаторы напряжения для стиральной машины .
-
-
15.02.2024 в 14:15blackspurty
This has not been an easy tournament for Jones, whose side must wait until this weekend for their pool qualification fate to be decided. Disappointing defeats by Fiji and Wales mean Australia will likely fail to make the knockout stages for the first time but Jones says the sport’s authorities also need to consider the bigger picture.
Wallabies head coach Eddie Jones is relying on Portugal beating Fiji to salvage Australia’s disastrous Rugby World Cup campaign.
Clock ticks with Eddie Jones and Wallabies in Rugby World Cup purgatory
Read more
“The way the game is being refereed is causing crowd problems,” Jones said in the wake of his side’s 34-14 win against Portugal. “I am of the firm opinion that we are destroying the flow of the game. We have got so many stoppages now … we had a TMO for everything.
bs2at.site
bs2site.at
-
-
15.02.2024 в 16:27_________________
অনলাইনে ক্যাসিনো খেলুন
-
-
15.02.2024 в 20:38Trial ED Pack consists of the following ED drugs:
Viagra 100mg 5 pills
Cialis 20mg 5 pills
Levitra 20mg 5 pills
cutt.ly/7wC5m1Id
bgazobeton.ru:443/bitrix/redirect.php?goto=http...
parlament.kbr.ru/bitrix/redirect.php?goto=https...
www.remont-365d.ru/bitrix/click.php?goto=https:...
omorrss.ru/bitrix/redirect.php?goto=https://tru...
uge42.ru/bitrix/redirect.php?event1=&event2=&ev...
Extra ED Pack consists of the following ED drugs:
Viagra 100mg 20 pills
Cialis 20mg 20 pills
Levitra 20mg 20 pills
Super ED Pack consists of the following ED drugs:
Viagra 100mg 10 pills
Cialis 20mg 10 pills
Levitra 20mg 10 pills
cutt.ly/7wC5m1Id
www.outkastfishingforum.com/proxy.php?link=http...
www.digital-experts.de/extern.html?eurl=https:/...
unixfit.ru/bitrix/redirect.php?event1=click_to_...
cse.google.ac/url?q=https://true-pill.top/
www.treinenweb.nl/contact/redactie?refurl=http%...
-
-
15.02.2024 в 22:10Бывало ли у вас такое, что приходилось писать дипломную работу в крайне ограниченные сроки? Это действительно требует высокой степени ответственности и напряженной работы, но важно не унывать и продолжать активно участвовать в учебном процессе, так же, как и я.
Для тех, кто умеет искать и анализировать информацию в интернете, это действительно может быть очень полезным в процессе согласования и написания дипломной работы. Нет необходимости тратить время на походы в библиотеки или встречи с научным руководителем. Здесь предоставлены хорошие данные для дипломных и курсовых работ; вы можете ознакомиться с ними, перейдя по ссылкам
diplom1.org/
Желаю всем отличных оценок!
купить диплом в гатчине
купить аттестаты за 9
купить диплом института
купить диплом медицинского училища
купить диплом в ишиме
купить диплом в новороссийске
купить диплом в когалыме
купить диплом в нижним тагиле
купить диплом с реестром
купить диплом менеджера
-
-
16.02.2024 в 00:14Представляем вам новейшее понятие в мире оформления интерьера – шторы плиссе. Если вы движетесь к великолепию в всякой нюансе вашего домашнего, то эти сукна превратятся великолепным выходом для вас.
Что делает шторы плиссе такими особенными? Они сочетают в себе грацию, использование и применимость. Благодаря особенной постройке, новаторским материям, шторы плиссе идеально подходятся для какого бы то ни ложи, будь то гостинка, спальная комната, плита или секретарское поляна.
Закажите шторы плиссе – оттворите уют и превосходство в вашем жилище!
Чем манят шторы плиссе для вас? Во-первых, их индивидуальный декор, который прибавляет к привлекательность и грацию вашему дому. Вы можете выбрать из разнородных текстур, расцветок и стилей, чтобы подчеркнуть индивидуальность вашего дома.
Кроме того, шторы плиссе предлагают массивный ряд функциональных возможностей. Они могут контролировать степень освещения в помещении, защищать от солнечного света, поддерживать закрытость и создавать уютную атмосферу в вашем доме.
Наш сайт: www.tulpan-pmr.ru
Мы сами поможем вам выбрать шторы плиссе, какие идеально гармонизируются с для вашего дома!
-
-
16.02.2024 в 00:55_________________
можно ли играть в онлайн казино на деньги
-
-
16.02.2024 в 04:17http://www.sec31.ru/viewtopic.php?f=8&t=567792
http://wikisperience.com/wiki/index.php?title=Как_заказать_калибровку_средств_измерений_с_выгодными_условиями
http://preceptor.flybb.ru/viewtopic.php?f=13&t=8505
https://homeidea.ru/index.php?topic=110546.new
http://intextv.by/forum/user/54904/
http://masyasha.ru/index.php?option=com_k2&view=itemlist&task=user&id=80947
http://nedvigimost.bbok.ru/viewtopic.php?id=22597
http://ledsoft.ru/forum/?PAGE_NAME=message&FID=4&TID=12094&TITLE_SEO=12094-_-_-_-_-_&MID=12789&result=new
http://the-good.kr/bbs/board.php?bo_table=free&wr_id=638740
https://ootmkorea.com/bbs/board.php?bo_table=free&wr_id=58836
Good luck
-
-
16.02.2024 в 12:54bs2site.at
ormer President Donald Trump is asking a federal appeals court to reconsider its decision earlier this month largely upholding the gag order issued against him in his federal election subversion case.
Trump, in a Monday filing to the US DC Circuit Court of Appeals, asked the three-judge panel that handled the issue to either rehear it or for the issue to be considered en banc, meaning the case would be heard by the full court.
Trump’s attorneys also asked the court to temporarily freeze the gag order while it considers their request for the case to be reheard.
bs2tsite3-io.com
bs2tsite5.cc
Earlier this month, the three-judge panel said in a unanimous decision that Trump can be barred from talking about witnesses as well as prosecutors, the court staff and their family members.
But the court said the gag order does not apply to comments made about special counsel Jack Smith and narrowed the prohibition Trump had regarding speaking about witnesses in the case, a change from the original gag order.
“The opinion holds that President Trump must be silenced to protect trial participants from possible threats or ‘harassment’ from unrelated third parties,” Trump’s attorneys wrote in the 22-page filing.
“In doing so, the opinion conflicts with decisions of the Supreme Court and other Circuits, warranting en banc consideration both to secure uniformity of this Court’s decisions and because of the question’s exceptional importance,” they wrote.
-
-
16.02.2024 в 13:17-
-
16.02.2024 в 20:16www.jackpotbetonline.com/
-
-
16.02.2024 в 22:13Регистрация участка на Богородском кладбище
ritualsm.ru/mitinskoe-kladbise.html
Ещё можно узнать: Гробы со стеклянной крышкой
Организация похорон на Анкудиновском кладбище
-
-
17.02.2024 в 00:52I buy here loganova.com/
-
-
17.02.2024 в 04:08Carpet Cleaner Phoenix 85058!..
-
-
17.02.2024 в 04:16КАК КУПИТЬ АМФЕТАМИН НА САЙТЕ - koks24.cc/
КАК ЗАКАЗАТЬ ЧЕРЕЗ ТЕЛЕГРАММ - koks24.cc/
ГДЕ ДОСТАВКА АМФЕТАМИНА В РУКИ - koks24.cc/
ГДЕ ЗАКЛАДКА АМФЕТАМИНА ОНЛАЙН - koks24.cc/
ТУТ ССЫЛКА В ТЕЛЕГРАММ - koks24.cc/
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
Теги поисковых слов для запроса "Где Купить Амфетамин В Москве и Питере"
Где Купить Амфетамин в Москве и Питере?
Как Купить закладку Амфетамин в Москве и Питере?
Цена на Амфетамин в Москве и Питере?
Купить Амфетамин с Доставкой в руки в Москве и Питере?
Сколько Стоит Амфетамин в Москве и Питере?
Почему так просто Купить Амфетамин закладкой в Москвеи Питере?
Гарантия на Амфетамин в Москвеи Питере?
Купить Амфетамин с Гарантией?
Круглосуточные магазины Амфетамин в Москве и Питере?
Оптовые и Розничные продажи Амфетамин в Москве и Питере?
Купить Амфетамин в Москве и Питере через Телеграмм?
Лучший Амфетамин Купить в Москве и Питере?
Купить Амфетамин в Москве и Питере по скидке и хорошей цене?
Купить Амфетамин в Москве и Питере через свой телефон или ноутбук можно легко?
Сколько где Амфетамин стоит цена?
Как купить Амфетамин в Москве и Питере если нет очень много денег и нужно угостить девушку?
С кем можно разделить грамм Амфетамин в Москве и Питере?
Не плохой или хороший Амфетамин можно Купить в Москве и Питере на своей улице закладкой?
Амфетамин Купить Где Москва и Питер ?
Основные теги - Купить Амфетамин в Москве, Купить Амфетамин в Новосибирске, Купить Амфетамин в Санкт-Петербурге, Купить Амфетамин в Екатеринбурге, Купить Амфетамин в Казани,
Купить Амфетамин в Нижнем Новгороде, Купить Амфетамин в Красноярске, Купить Амфетамин в Челябинске, Купить Амфетамин в Уфе, Купить Амфетамин в Самаре,
Купить Амфетамин в Ростове на Дону, Купить Амфетамин в Краснодаре, Купить Амфетамин в Омске, Купить Амфетамин в Воронеже, Купить Амфетамин в Перьми, Купить Амфетамин в Волгограде.
Дополнительные теги - Купить Шишки в Москве, Купить экстази в Москве , Купить гашиш в Москве, Купить мефедрон в Москве, Купить экстази в Москве, Купить МДМА в Москве,
Купить лсд в Москве, Купить Амфетамин в Москве, Купить скорость альфа ПВП в Москве, Купить гидропонику в Москве, Купить метамфетамин в Москве, Купить эйфоретики в Москве,
Купить закладки в Москве, Купить ШИШКИ закладкой в Москве , Купить Стимуляторы в Москве, Купить Галлюцыногены в Москве, Купить Наркотики закладкой в Москве. Тег окончен
-
-
17.02.2024 в 06:20-
-
17.02.2024 в 07:58ДОСТАВКА ТОВАРА В РУКИ - koks.top/
ЗАКАЗЫ ОНЛАЙН ЧЕРЕЗ ТЕЛЕГРАММ - koks.top/
ЗАКЛАДКИ ОНЛАЙН НА САЙТЕ - koks.top/
ССЫЛКА ДЛЯ СВЯЗИ С ОПЕРАТОРОМ - koks.top/
КУПИТЬ ГАШИШ ОНЛАЙН С ДОСТАВКОЙ - koks.top/
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
Теги поисковых слов для запроса "Купить Гашиш в Киеве"
Сколько Стоит Гашиш в Киеве в розницу? Кто обычно покупает Гашиш в Киеве? Как изготавливают Гашиш который можно купить в Киеве?
Сколько лет уже продают качественный Гашиш в Киеве закладками? Как можно купить Гашиш в Киеве с доставкой в руки?
Надежность покупок Гашиш в Киеве с максимальной скоростью доставки товара в руки? Какой минимальный заказ покупки Гашиша в Киеве при заказе онлайн?
Самый быстрый способ Купить Гашиш в Киеве без посредников? Купить Гашиш в киеве на прямую без третьих лиц? Сколько нужно грамм для употребления Гашиш в Киеве?
Мой друг знает где быстро Купить Гашиш в Киеве в ночное время суток без номера телефона курьера, всё полностью онлайн и анонимно!
Если есть желание покупать Гашиш в Киеве по самой демократичной и низкой цене по сравнению с качеством то Вам несомненно нужно посетить сайт на котором продают Гашиш в Киеве?
Гашиш в Киеве после которого нет головных болей, ломоты в суставе и ломки как после уличных наркотиков? Бесплатная доставка Гашиш в Киеве по средах каждого месяца!
Мелкие и крупные покупки Гашиша в Киеве, Оптом Гашиша в Киеве? В розницу Гашиш в Киеве? Всё это без проблем может обеспечить всего один сайт в кратчайшие сроки!
Челоек - Паук вместо паутины плетёт Гашиш нить, которую иногда можно перепутать с Гашиш в Киеве по самой доступной цене на этом узкопрофильном рынке!
Каждая собака в Киеве знает где купить Гашиш на розвес так сказать, разфасованный товар до милиграмма с точностью швейцарских часов Киевских Гашишных весов?
Моя молодая подруга мне подсказала где в Киеве Купить Гашиш такого качества, что потом весь остальной Гашиш тв Киеве можно будет просто выкинуть в мусорку без сомнения?
Наш Гашиш в Киеве- просто перчик? Про такой Гашиш в Киеве даже соченили уже репчик? Какие молодцы люди, которые понимают в качестве и основных ингредиентах приготовления такого Гашиша в Киеве?
Меня на улице спросили - Где же мы Можем Купить Гашиш в Киеве? И я с гордостью ответил - Гашиш в Киеве вы всегда можете преобрести онлайн на официальном доверенном сайте который продает Гашиш в Киеве.
Какими способностями обладают люди, которые употребляют Гашиш в Киеве без сна даже трое суток, спросите вы? А я отвечу - спустя даже три дня человек употребивший Гашиш в Киеве чувствует прилив сил и бодрость!
Мне в замаскированной посылке привезли Гашиш в Киеве очень хорошего качества товар для оборота, было много но я не ожидал что будет больше чем нужно?
Общие Теги для Гугл бот - Купить Шишки в Киеве, Купить экстази в Киеве , Купить гашиш в Киеве, Купить мефедрон в Киеве, Купить экстази в Киеве, Купить МДМА в Киеве,
Купить лсд в Киеве, Купить Амфетамин в Киеве, Купить скорость альфа ПВП в Киеве, Купить гидропонику в Киеве, Купить метамфетамин в Киеве, Купить эйфоретики в Киеве,
Купить закладки в Киеве, Купить ШИШКИ закладкой в Киеве , Купить Стимуляторы в Киеве, Купить Галлюцыногены в Киеве. Тег окончен
-
-
17.02.2024 в 19:50kraken10.at
The deal was struck during a meeting between Gazprom CEO Aleksey Miller and CNPC Chairman of the Board of Directors Dai Houliang on the sidelines of the Belt and Road Forum for International Cooperation in Beijing.
“During the meeting, Gazprom and CNPC signed an additional agreement to the gas purchase and sale contract via the East Route for an additional volume of Russian gas supplies to China until the end of 2023,” Gazprom wrote on its Telegram channel.
kraken4qzqnoi7ogpzpzwrxk7mw53n5i56loydwiyonu4ow...
2krn.at
-
-
18.02.2024 в 01:11