[ByaHisa]

Фандом: Bleach
Название: Сон
Автор:  Inserta
Рейтинг: pg (за два странных поцелуя)
Жанр: романс, ангст
Пейринг: бьякурен, моментами Бьякуя/Хисана, Бьякуя/НЖП
Саммари: Лейтенант прибыл в поместье с важным сообщением, а капитана сморил сон.
Дискаймер: не моё.
Комментарий: психоделика. Подарок Диане*.
Предупреждение: беты нет, справлялась своими силами. АУ к филлерам.

Лейтенант появился в поместье неожиданно. Без приглашения.
Кучики только решил после ужина провести время за книгой, как ему доложили о позднем госте. Бьякуя оторвался от страниц и кивнул слуге:
- Проводите его сюда.
- Да, Кучики-сама.
Что забыл буйный и шумный Абараи тут поздно вечером, Бьякуя не знал. Наверное, что-то произошло в отряде, требующее его непосредственного вмешательства. Иного варианта капитан не видел.
Он ждал, отложив книгу, чинно сложив руки на коленях и выпрямив спину.
Неровный огонёк светильника бросал тени на расписанную цветами и птицами рисовую бумагу. Тени плясали, и казалось, что это яркие птицы, взмахивая широкими крыльями, перескакивают с одной ветки на другую.
Уже было довольно поздно, и стоялаа – разве что шипело еле слышно масло в светильниках, а в саду ветер играл с ветвями старых вишен. Чтобы скрасить ожидание, Бьякуя наблюдал с особым детским восторгом за танцем птиц. И прикрыл глаза, когда понял, что смотрел на них, не мигая. Абараи все ещё не пришел, хотя Бьякуя уже отчетливо чувствовал его духовную силу. И поэтому Кучики позволил себе немножко расслабиться, и – усталость все же взяла своё - неожиданно для себя заснул, уронив голову на грудь.

Бьякуя ещё совсем маленький: руки пухлые, как у младенца, ещё ни разу не держали ни деревянного, ни, тем более, настоящего меча. И живёт он ещё на половине матери. Ему прощают все его шалости, его все балуют и закармливают сладостями. А мать читает ему на ночь красивые сказки и целует в черноволосую макушку. И так тепло и спокойно. Он засыпает у неё на руках.
А с утра его одевают по-взрослому, и приходится стоять, не дергаясь, пока слуга неспешно завязывает пояс и поправляет складки. Страшно шевельнуться: вдруг великолепие хрустящей новой ткани пропадёт. Другой слуга забирает его волосы в высокий хвост, и страшно неуютно – затылок ноет от новой неудобной прически. Но нужно терпеть, если он хочет выглядеть взрослым.
Бьякуя готов, и его выводят во двор, где уже стоят готовые тронуться в путь родители. Отец подзывает Бьякую к себе, улыбается и, похлопав по плечу, говорит, что его сын уже такой большой. Наклоняется к нему и шепчет, что для Бьякуи есть подарок, он ждет его в их тайнике, и пусть он будет небольшой тайной для матери. Отстраняется и подмигивает.
Мать стоит в стороне и чуть качает головой. Её дорожный плащ чуть колышется ветром. Бьякуя робко ступает к ней, тыкается макушкой в подставленную ладонь. И тут же с ужасом осознает, что наделал – он же взрослый! Но никто, кажется, не замечает его оплошности. Мать гладит его по голове, заправляет выбившуюся прядь за ухо и целует в щеку.
Они уезжают, а Бьякуя смотрит им вслед ещё долго, пока кавалькада вообще пропадает из вида. Почему-то, не смотря на свой взрослый вид, он чувствует себя таким маленьким. И, еле сдерживая слезы, позволяет няньке увести себя в дом.
Вечером занятия. Долгие, нудные, неинтересные. И Бьякуя представляет, что мама уже вернулась и что можно будет подбежать к ней, она обнимет и всё-всё станет опять хорошо и спокойно.
Дни идут, а от родителей никаких известий. Пока, наконец, не является дед, которого Бьякуя немного побаивается. Старший Кучики внезапно обнимает внука, а Бьякуе кажется, что он сильно постарел с их последней встречи. И Бьякуя отчего-то сразу понимает, что ни отец, ни мама больше не вернуться.
Сон течёт плавно.
Вот он постарше. Все свободное время Бьякуя отдает тренировкам, и мышцы ноют от перенапряжения. Отцовская катана, которую тот подарил своему сыну при расставании, все ещё тяжёлая для его тонкой руки. Кисти дрожат, и учитель каллиграфии позже делает замечание за небрежные линии, больно хлещёт длинной линейкой по уставшим пальцам: капли туши дождиком рассыпаются на белоснежной бумаге. Глаза слипаются от усталости и недосыпа, но Бьякуя силком заставляет себя после всех дневных тренировок и уроков читать и только потом, ополоснувшись ледяной водой, ложится спать.
Ему снится этот страшно-бесконечный день, полный боли и страха, стремления стать лучше. Снятся заботливые руки, подправляющие одеяло.
А с утра кто-то на цыпочках ходит, задвигает фусума, чтобы яркий солнечный свет не падал ему на глаза. Ходит, напевая под нос песенку, что он слышал давным-давно от детей слуг. И он приоткрывает глаза, сквозь ресницы рассматривая утреннего гостя. Это девочка в простом сером кимоно. Она, присев на корточки, натирает пол. Ее волосы небрежно завязаны в тяжелый узел. Заметив, что он проснулся, девочка замирает и смотрит на него, потом чуть ли не ударяется лбом о пол, резко склоняя голову. И быстрые неразборчивые слова извинений.
Из ее сбивчивой речи Бьякуя ничего не понимает и любуется её простой красотой: широковатые скулы, узкие, с удивительно плавным разрезом глаза, чуть полные тёмные губы.
- …Простите, Кучики-сама, - снова кланяется девочка.
Бьякуя почему-то вспоминает сказки и внезапно решает, что в его комнату заглянул домовой. Он привстает, опираясь руками о футон, щурится от яркого света.
- Привет, - говорит он и, замечая испуг в затравленном взгляде девочки, спешит ее успокоить. – Не бойся, я никому не скажу, что видел тебя. Ты ведь дзасики-вараси?
Наверное, он и сам выглядит донельзя растерянным. Девочка смотрит на него с недоверием и вдруг смеётся в ладошку. Смех у нее тонкий и заразительный, вызывает у Бьякуи редкую для него улыбку.
- Я – Бьякуя, - продолжает он.
А девочка-домовой снова смеётся в кулачок, прихватывает с собой свою тряпку и выбегает в коридор. Силуэт её растворяется в слишком ярком солнечном свете. Фусума, правда, задвинулись за ней с легким скрипом.
Надо встать. Утренний холод уже забрался под одеяло. Бьякуя рывком встаёт, задевая рукой кувшин с водой около футона.
До завтрака ещё далеко, он успеет потренироваться. Руки мелко дрожат, но всякая усталость проходит, стоит взять в руки меч. Тренироваться в одиночестве Бьякуя предпочитает с настоящим. Сталь клинка холодно блестит, но от рукояти идёт тепло. Он размахивается и ударяет наотмашь, со свистом рассекая влажный утренний воздух.
Но сосредоточиться толком не удаётся – все вспоминается утренняя встреча. Бьякуя смахивает со лба пот, смотрит в чистое небо.
Встреча с девочкой-домовым выбивает его из привычной колеи: сразу нахлынули воспоминания о матери, о вечерах, которыми она рассказывала ему, тогда ещё совсем маленькому мальчику, сказки. И эта встреча оставляет чувство чего-то действительно сказочного и чудесного.
Он все хочет увидеться с этим существом снова, и ощущает себя малым ребёнком.
День проходит как обычно. После завтрака – нудные нужные уроки.
Учитель, приглашенный дедом, делает ему замечание: выполненная работа недостаточно аккуратна, - и обвиняет в рассеянности и несобранности. Задает читать вслух, и только потом, прослушав три длинные поэмы, отпускает его.
На улице жарко, так хочется вернуться в прохладные комнаты поместья, но Бьякуя сразу же после обеда спешит во двор, который спешно покидают слуги, знавшие, что хозяин любит одиночество.
Ката даются с трудом. А под конец тренировки приходит дед, смотрит на него и улыбается. Бьякуя знает – Гинрей Кучики видит в нем лишь своего сына, отца Бьякуи. Хотя дрожат руки и болит от напряжения спина, он выпрямляется и машет с удвоенной силой, но только зарабатывает лёгкий одобрительный кивок. Дед подает ему влажное полотенце и треплет волосы.
Вечером Бьякуя открывает книгу. Иероглифы сливаются в ровную непонятную линию, и вместо познавательного текста он рассматривает гравюру.
Из сада доносится детский задорный, знакомый Бьякуе с утра смех. Бросая книгу в сторону, он выбегает на веранду.
По саду бегают двое детишек: мальчик – Бьякуя его знает – это сын кухарки, а за ним давешняя девочка. Она распустила волосы.
- Сестрёнка! – орет мальчишка. – Догоняй…
- Сейчас, братишка, - девочка задыхается, но смеётся.
Им весело.
Из кухни выходит кухарка и дает обоим подзатыльники, загоняет внутрь. Девочка опять смеётся.
Она сейчас точно не похожа на сказочное существо.
И Бьякуя чувствует себя обманутым. Накатывает злость на себя – дал себе поверить в ожившую сказку, - на дочку кухарки, на неизвестно кого.
На ужин он не приходит.
Потому что ему горько видеть деда, да и чувствует рейацу этой кошки Шихоин. Бьякуя сидит за книгой, но не видит ни знака.
Сказок нет. Они умерли вместе с матерью и отцом.
За другой стороной фусума кто-то опускается на колени и просит разрешения войти. Это утренняя девочка. В руках у нее поднос с ужином. Волосы её всё ещё распущены и волной лежат на спине; на щеке свежая царапина.
- Ваш ужин, Кучики-сама, - тихий голос. Так резко контрастирует с задорным смехом.
- Оставь.
Она собирается уходить, как Бьякуя неожиданно для себя просит ее остаться. И почему-то начинает читать ей вслух свою книгу. Девочка слушает, из-под густой чёлки, опущенной на глаза, рассматривая его явно с удивлением и недоверием.
Заканчивается тем, что он, сам не осознавая почему, целует девочку, не отпуская её. И она остаётся с ним на ночь, держит его за руку, пока он засыпает.
А просыпается Бьякуя уже в объятиях Хисаны. Жена спит тихо, лишь положив тоненькую руку ему на грудь. Она так и не научилась спать, не задевая его, как обязывают правила. Однако Бьякуе нравится, что девушка ищет у него защиты. Он лежит и смотрит в горячо любимое лицо.
Она рядом, жива – он чувствует тепло руки и дыхание спящей.
Ему лишь приснилось, что он закрыл ей глаза в последний раз много-много лет назад. Приснились долгие годы одиночества, потому что вот она – спит рядом, неосознанно во сне прижимается к нему. Хисана кажется совсем хрупкой. И сердце щемит от нахлынувшей нежности.
Он помнит, как нашел её. Думал, что уже не верит в чудеса, как встретил Богиню. Совсем как в одной из легенд, когда герой похитил одежду духа, заставил остаться прекрасную девушку вместе с ним и родить ему наследников.
Если всё произошедшее сон, с наследниками они решат вопрос.
Бьякуя наклоняется к ней, легонько касаясь её губ своими, разбудить жену нежным поцелуем. Пусть недопустимо, но никто же не узнает. Хисана, не открывая глаз, отвечает. Странно и совсем на неё не похоже. И он гладит жену по щеке, разрывает поцелуй и трется носом об её…

…И проснулся сам.

На него настороженно смотрел теплыми карими глазами Абараи, которого он схватил за руки. Лейтенант отстранился.
- Вы спали, капитан, я накрыть вас хотел, но вы… - Абараи виновато улыбнулся, - но вы целоваться полезли, вот я и решил…
Бьякуя жестом его остановил, в мешанине образов отлавливая мутные остатки сна, оставившего горький привкус на языке.
Светильники совсем погасли, лишь в одном ещё немного теплился огонек. Ренджи застыл в ожидании, ни словом больше не напоминая, что в своём муторном, затягивающем сне капитан его поцеловал. Кучики с трудом вспомнил, для чего лейтенант тут.
- Что случилось, Ре… - Бьякуя осёкся и быстро поправил сам себя, нечего делать расстояние между ними ещё короче, - лейтенант Абараи?
Шинигами кивнул.
- Приказ генерала, капитан. Ямамото даёт нам миссию. Что-то с Рукией случилось.
В голосе у лейтенанта прозвучало неподдельное беспокойство за судьбу подруги. Бьякуя с секунду размышляет.
- Мои извинения, лейтенант Абараи, что позволил себе немного лишнее. Выходим через полчаса.
Лейтенант горько улыбнулся, кивнул снова, не понимая, что нашло на обычно такого холодного и бесчувственного капитана.
- Да, капитан, через полчаса у ворот.
Ренджи ушел, а Кучики посмотрел на покрывало, которым хотел укрыть его лейтенант. Попытался вспомнить все то, что он видел во сне…
Ничего.